А.И. Солженицын. Как нам обустроить Россию.

http://lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/s_kak_1990.txt

Будущее идеологий.

В будущем большее значение для жизни людей, чем сама идеология, будут играть условия её воплощения в жизнь, те, кто будет её воплощать, и ресурсы, которые будут находить в их распоряжении.

Семён Резниченко.

Беседы и суждения. Вып. 41.

Суть исторического процесса.

Основные мировые цивилизации: краткая характеристика.

Как выглядят человеческие сообщества если их рассматривать наиболее обобщённо с культурно — географической точки зрения?

Для Запада характерен жесткий культурный контроль за общественной сферой и свобода в сфере индивидуальной. Европейскость – свод чётких правил, обращённых к отдельному человеку, человек один перед государством и законом… Появился феномен социально адаптивного человека вне иерархии коллективов. Государство, воображаемые сообщества брали на себя их функции. Работать он мог индивидуально, но для обеспечения безопасности государство строит для него особую искусственную вселенную, далеко превышающую его кругозор и компетенцию. Отсюда крепость государственного уклада, рост городов и техническое развитие.

Причём Дальний Восток ближе к Западной Европе. Здесь абстрактные принципы и общие схемы значат больше, чем изменчивость и личностное начало. Именно здесь в наибольшей степени оформился и укрепился характерный для Евразии бюрократизм на основе крупных воображаемых сообществ, включающих в себя огромное количество людей на больших территориях. Здесь человек контролируется и управляется как абстрактная «единица измерения», его отношение с государством и обществом строится вне зависимости от его взгляда на мир, верований, убеждений. Эта специфика возникла в следствии активных маятниковых миграций с запада на восток Евразии и наоборот, что приводило к активным межкультурным контактам, когда представителям самых разных этнических традиций приходилось уживаться в рамках одних и тех же воображаемых сообществ.

Частые контакты между представителями различных культур, необходимость рационализации общественных отношений способствовали развитию логицистского подхода к реальности, что привело к развитию науки и изобретательства.

Евразия имеет два хартленда – источника инноваций и миграций. Один, западный, тянется с севера на юг от Балтики до Синайского полуострова, и восточный в районе Саян, Алтая до Индостана на юге.

Хартленды дают импульсы к экспансиям и развитию, начиная с верхнего палеолита, но особенно после перехода к производящему хозяйству (особенно с IV тысячелетия до н. э) и вплоть до первого тысячелетия н. э.

Для хартлендов, особенно для западного, характерен сильный антропоцетризм тамошний жителей, изменчивость и креативность. Эта специфика тесно связана с этническим разнообразием населения, разнообразием хозяйственного уклада. А так же весьма компактной социальной организацией, состоящую из небольших родовых либо территориальных групп. Для хартлендов характерна масса мелких и нестабильных образований, отсутствие масштабных и прочных империй, социальная изменчивость, общинно-полисные структуры.

Именно это сделало их источником масштабных этноисторический процессов и изменений. Западный хартленд  стал источником расселения индоевропейцев и семитов во все стороны света, распространения авраамических религий и античной культуры. Существует весьма достоверная гипотеза, что и высокая земледельческая культура попала в Европу из Передней Азии. Из восточного хартленда началось заселение человеком Америки, миграции кочевников, распространение буддизма.

На территории западного хартленда античные греки создали систему формальной логики и философии, а так же искусство красивой и яркой жизни, высокую «культуру процесса». При формировании новоевропейской «новой античности» роль греков, хоть и не в полном объёме, досталась славянам, и в особенности – русским. Славяне формировались на территории того же среднеевропейского хартленда, что и греки. Хоть и севернее, ближе к кельтам, другому близкому им по духу народу. Для среднеевропейского хартленда характерны партикуляризм и индивидуализм, стремлении к автономии отдельных общин и личностей. Славяне вообще и русские в частности получили православную веру вместе с наследием высокой античной культуры именно от греков. И римляне, и жители востока отмечали у древних греков сильное творческое начало, профессионализм в сочетании с сильным, порой чрезмерным индивидуализмом. То же самое говорят о русских в наше время как западные, так и восточные люди. Русские, и вместе ними и славянство в целом, является креативным, творческим началом мировой новоевропейской цивилизации. Индивидуальным началом в противовес общему и системному.

В южной части западного хартленда активно проявили себя самые разные народы, например,те, кто первыми перешли к земледелию. Позднее из высокую культуру унаследовали и развили различные семитоязычные этносы.

В целом северная часть западного хартленда по многим культурным параметрам ближе к западной Европе, а южная — к Востоку.

«Римским» началом новоевропейской глобальной цивилизации стал романо –германский мир. С его уклоном во всеобщность и системность, логичность и рациональность. Именно здесь в последние несколько веков возникли основные философские системы, были разработаны принципы рациональной организации общества. Наибольшее воплощение западная системность получила в США. Именно там нашли своё воплощение, были поставлены на поток и введены в систему многие изобретения русских и славян в целом. Никола Тесла сделал в США уникальные открытия, а Элон Маск создал «Тесла моторс»…

В Америке ещё до появления европейцев очень значимы были обобщённые принципы, разработанные по аналогии с движением  космических тел, смены сезонов. У индейцев древней Мезоамерики стало развиваться тоталитарное мышление, поскольку организовывать и держать под контролем людей приходилось не рационально — бюрократически, а идеологически. Особенно это касалось высших слоёв общества. Отсюда пошло восходящее корнями к шаманизму воспитание элиты как воплощений (пусть уже и непрямых) важных для земледельца явлений природы: дождя, солнца и пр. В таких условиях существенно подавлялось личное «я» элитария. Он сливался со своей функцией и не мыслил себя вне её. Отсюда, в ряде случаев, очень эффективное выполнение этой функции. В том числе и с выходом на внерациональный уровень.

Система воспитания людей-функций стало социокультурной причиной появления мезоамериканских городов –государств с развитой архитектурой, культурой, духовной жизнью. Материальной причиной стала высокоурожайная кукуруза (маис). Вместе они компенсировали техническую отсталость (неиспользолвание металлов в производстве и военном деле, отсутствие колеса и тягловых животных).

Для доколумбовой Северной Америки была характерна более эгалитарная организация общества, более ориентированная на горизонтальные социальные связи.

К моменту прибытия в Северную Америку первых европейцев этот регион переживал очередной период неофеодализма. Стратифицированные культуры юга США:  Миссисипи, анасази, хохокам исчезли, их сменили более эконономные, малолюдные, эгалитарные сообщества. Так же, как это произошло в Древней Греции после падания дворцовых микенских государств.

Если бы не появление европейцев на их месте могли возникнуть что-то вроде античных полисов. Основы для них – весьма развитые автономные общины, уже существовали, те же селения индейцев пуэбло. Без прихода европейцев эти общины могли постепенно развиваться, не меняя главной сути своего социального устройства. Для индейцев характерен консерватизм, приверженность индейцев жестким внеличностным социальным нормам, которые крайне слабо реформировались, и могли быть только отменёнными в случае крайней неэффективности. Также известна приверженность индейцев небольшим территориально- родовым сообществам с плотными социальными связями.  В таких условиях полисы могли бы стать гораздо более непрерывным и устойчивым явлением, чем в Европе! Более того, приобрести черты, сближавшие их с социалистическим обществом! Этому мог способствовать сравнительный недостаток ресурсов, постоянная необходимость совместного труда, небольшие размеры коллективов с высоким социальным контролем.

А гораздо дальше на север могли возникнуть полисы, гораздо более близкие античным и славянским, основанные на индивидуализме, личной инициативе, жесткой соревновательности культуры, предприимчивости и морской торговле. Речь идёт, прежде всего, об индейцах приморского северо-запада Америки, таких как тлинкиты, хайда. Эта ментальная специфика сочеталась с обилием многих видов ресурсов в регионе.

Лев Гумилёв глубоко ошибался в том, что затяжной конфликт между русскими промышленниками и тлинкитами, был вызван отсутствием комплементарности между этносами. Наоборот, русские в лице тлинкитов столкнулись с наиболее близкими с ними ментально и культурно американскими индейцами! И те и другие оказались воинственными, предприимчивыми и мастеровитыми индивидуалистами, которые неизбежно вступили в соперничество за  важные для тех и других ресурсы и статус лидеров.

Ирокезская лига со временем могла развиться в нечто среднее между этими двумя типами, стать эдаким «североамериканским Римом».

В любом случае, всесторонне развитые, но достаточно компактные и демократичные полисы были бы очень перспективны в Северной Америке без европейцев.

Основа американской политической системы – основной государственный принцип, империум, не полежит воплощению. Он остаётся духовным и абстрактным.  Подобное отношение во многом вытекает из радикального протестантского понимания божественного, максимально абстрагированного от земного.

Естественно, весь народ «демократически» не управляет США. Но у империума не только не один жрец – президент, но и не одна группа жрецов. Их принципиально несколько. И они если и полностью не равны друг другу, то всё же имеют ту или иную степень независимости друг от друга, и так или иначе должны друг с другом считаться. Единой правящей группировки, от которой зависит всё и вся, быть не должно. Такова «американская демократия» на уровне правящей элиты.

На уровне обычных людей это выражалось в возможности создания новых и особых сегментов американского общества для себя и под себя. Религиозных общин, фирм, фермерских хозяйств, поселений. Эти сегменты отличались весьма высокой, признанной фактически и юридически, автономией от остального общества. При этом существовала узаконенная возможность и процедура создания новых таких сегментов новыми «отцами – основателями». Где они получали возможность пусть не изменять устои американского общества, но жить в значительной степени по своим собственным правилам. Которые были нередко совсем не демократичными. Однако достаточно сильные люди могли относительно свободно выделится из них и создать новые собственные сегменты. Такова была американская демократия для большинства американцев. При этом контроль за созданием каких-либо общенациональных структур оказался под плотным контролем элиты.

Организация верховной власти у американцев оказалась прямо противоположной таковой у русских. У нас власть обязательно воплощалась и персонифицировалась, внутренняя структура элиты была гораздо более вертикальной, иерархичной.

Организация основной массы народа, тем не менее, у досоветский русских и американцев была весьма сходной. Существовал значительный простор для индивидуально-групповой сегментации, создания новых относительно независимых социальных субъектов.

Однако в общем строе ментальности существовали и существуют значительные различия. Американское общество очень укреплял и структурировал принцип верховенства надо всем внеличностного регулятора: религиозных принципов, конституции, законов, правил и инструкций. Русская культура гораздо более антропоцентрична, и значение личных качеств и человеческой воли и поведения гораздо выше. При весьма высокой степени индивидуалистичности обеих ментальностей.

Тем более, что в США европейское начало в культуре – далеко не единственное.  Относительно гибкая германская кастовость здесь сочетается  восточноазиатское растворение человека во всеобщем и абстрактном. Внешне это напоминает растворение китайца в текучем и изменчивом дао, слияние человека с функцией у доколумбовых индейцев. Но это скорее аналогия, чем гомология. Под влиянием внеличностных систем управления, регулирования общественной жизни активизировались механизмы растворения человека в космических ритмах и социальных структурах, которые были изначально заложены в западноевропейских культурах ещё во времена строителей мегалитов.

Как и в США, в Латинской Америке этническая идентичность в значительной степени сливалась с гражданско-государственной через индивидуальное слияние с господствующей этноязыковой средой.

Латинская Америка крайне внутренне неоднородна и различна. Как континент в целом, так и отдельные страны, их регионы, отдельные города внутри себя. В отношении труда, различных культурных и политических ценностей, религии латиноамериканцы абсолютно различны. Совершенно неодинаковой была степень воздействия на латиноамериканцев внеличностных принципов и регуляторов.

Антропоцентричный индивидуализм и изменчивость так же не сближает латиноамериканцев с американцами. Но сближает со славянами. Жизнь очень многих славян и белых латиноамериканцев основывалась на триаде «индивидуализм, анархизм, авторитаризм». Принципы социальной организации, как и у славян, были различными.

Откуда эти сходства? Возможно, из-за кельтов, во многом создавших подоснову испанской и португальской культуры, представители которых колонизировали Южную и Центральную Америку. Кельты, как и славяне, типичные представители культур западного хартленда, проходящего в т.ч..через центральную Европу.

Культура народов Африки южнее Сахары имеет свою специфику. И в доколумбовой Америке, и в традиционной  Африке делался упор на организацию власти с  заменой многочисленной бюрократии религиозно-идеологическими методами управления. Но в доколумбовой Америке роль сердцевины идеологии выполняли  природные явления, в Африке – духи предков.

В Африке же – человек, воплотивший себе первопредка. Будь то маг, монарх или президент. Иногда это целя группа людей, например, представители некоего тайного общества.  И он, и его наследники имеют значение, пока сильны. На место ослабевших приходят новые воплощения силы и удачи…

В отношении внебюрократического, работающего изнутри человека  иерархизма традиционные американская и африканская цивилизации близки друг другу. Но африканская культура одновременно близка антропоцентризму западного хартленда Евразии, который, собственно, и упирается в африканский континент на юге. Американская культура до прихода европейцев  гораздо ближе культурам Дальнего Востока с их стремлением растворения личности во всеобщих процессах.

Таким образом, основными оппозициями в ч структуре мировых цивилизаций были и отчасти являются сейчас противоположность бюрократизма, характерного для Евразии, с управлением на основе мировоззрения и харизмы, характерного для традиционных культур Африки и доколумбовой Америки. А также противоположность антропоцентризма, изменчивости, креативности хартлендов с системностью и внеличностной сутью Запада и Дальнего Востока.

Семён Резниченко

Функциональность в обществе и её ограничения.

Любой социальный институт или проект имеет коэффициент полезного действия. Его эффективность не может быть выше определённого уровня, он требует затрат и усилий также не меньше определённого уровня. Какой либо институт или проект может приносить пользу лишь в ограниченной сфере социальной жизни. Также практический ни один институт или проект не может быть эффективным бесконечно долгое время.

 

Однако материальные вложения почти всегда недостаточны, а требования, предъявляемые обществом к институту или проекту, почти всегда завышенные. Институт, проект и пр. нередко объявляется и воспринимается чем-то сверхценным, что позволяет привлечь в него дополнительную энергию человеческих усилий без дополнительных материальных вложений.

 

В течении определённого промежутка времени дополнительные усилия за счёт сверхценности социального института либо проекта могут принести существенную пользу всему обществу. Однако со временем на жизнеспособности всего общества может негативно сказаться недостаток усилий и внимания в отношении других институтов или проектов. Также социальный институт или проект может оказаться чрезмерно зависимым от приписанной ему сверхценности и не сможет существовать без привлечения дополнительных усилий, если даже в данный момент их нужно прилагать в иной сфере общественной жизни.

 

С подобными трудностями рано или поздно сталкивается практически любое человеческое сообщество, поэтому вряд ли какое – либо из них может претендовать на бесконечное существование. Как не бывает вечных вещей, приборов, физических тел.

 

Однако из вещества, оставшегося из после исчезновения физических тел, возникают другие. Из исчезнувших человеческих сообществ традиционно возникали иные, более или менее преемственные по отношению к прежним.

 

Специфика полноценного традиционного общества (культуры выживания) заключается в том, что в таком обществе действует принцип относительно рационального распределения средств и усилий между институтами и проектами в зависимости от их значимости для воспроизводства сообщества, действует механизм достаточно быстрого перенесения статуса сверхзначимости с одного социального института или проекта на другой, например, с празднеств и религиозных церемоний, постов, на сельскохозяйственные работы.

 

Такое общество не может обеспечить очень быстрый и грандиозный кратковременный результат в какой-либо сфере общественной жизни за короткое время. Однако общество культуры выживания способно к долговременному существованию, самовозрождению.

 

В рамках культуры достижения ( например, новоевропейской культуры) широко практикуется осознание какого-либо социального института или проекта как сверхценного на длительное время для значительной части общества, привлечение для реализации отдельного проекта максимума энергии, ресурсов и усилий. В роли сверхценного проекта может выступать интеллектуальное развитие, потребление материальных благ, принципы либерализма или религия. Тот же современный радикальный ислам построен на совершенно новоевропейском принципе абсолютизации, причём всеми членами общества, одного компонента жизни человека – религии. Тогда как ранний ислам, при всём своём радикализме и воинственности, был готов мириться с очень и очень многим за пределами ислама как такового.

 

Принципы культуры достижения могут дать быстрый и грандиозный эффект, но построенное на них общество быстро изнашивается и теряет способность к воспроизводству. Какие-либо социальные проекты и институты слишком часто объявляются панацеей от всех бед, и применяются совершенно не по назначению, по принципу «будем забивать гвозди микроскопом и смотреть гвоздями». Например уровень счастья в обществе очень долго напрямую увязывался с уровнем материального благосостояния, хотя связь того и другого на практике оказалась не столь очевидной. Чрезмерные усилия, особенно на поздних этапах культуры достижения, оказываются совершенно бесплодными…

 

Однако и общества, основанные на принципах культуры выживания, существуют не бесконечно. Они часто гибнут из-за неспособности общества сосредоточиться на решении небольшого количества крайне важных задач. Скорее, успешно воспроизводит себя принцип культуры выживания в сообществах, сменяющих друг друга после исчезновения предыдущих.

 

Поэтому надо иметь в виду, что общество может находиться в гармоничном, если не идеальном состоянии. Когда усилия, материальные ресурсы и сверхусилия верно распределены между проектами и социальными институтами, деятельность этих проектов и институтов приносит пользу обществу как единому целому. Ярые фанатики и мыслящие рационалисты не слишком мешают друг другу и сообща приносят благо обществу.

 

Однако описанное выше –отнюдь не константа жизни общества! Наоборот, подобные состояния имеют место не слишком долго, пока окрепшие тенденции, институты и проекты, группы людей не начинают конфликтовать друг с другом.

 

Состояние относительной социальной гармонии нужно воспринимать как некое окно возможностей, которое нужно использовать по возможности быстро и эффективно.

 

От чего зависит ход истории?

На один и тот же природный или социальный вызов разные этносы могут ответить достаточно эффективно, но по-разному. В зависимости от личностей, которые будут организовывать ответ, многих других конкретно исторических нюансов. Никто и никогда не сможет отменить в истории непознаваемое и непредсказуемое.

 

 

Национальный менталитет и культура
Менталитет народа и его культура, как известно, во много противоположны друг другу. Культура рациональна, а менталитет — психобиологичен. Именно поэтому любая национальная культура вызывает у интеллигенции массу восторгов, а менталитет — ужаса.
Культура сильна и достаточно плотно контролирует менталитет в период расцвета этноса. На начальном же этапе жизни этноса культура ещё слишком слаба и находится в стадии формирования. В период упадка этноса она самораспадается и менталитет опять выпирает наружу.

Мужское и женское в культуре.
Мужское — готовность к случайному и неотвратимому, готовность противостоять и восстанавливать.
Женское — недопущение и предотвращение. Закрытие.

В верхнем палеолите имели место развитые, крупные общества со сложной структурой и простой техникой. Позже, в мезолите, и отчасти в неолите возникли более простые, малолюдные общества с более сложной техникой. Потом в истории человечества такое повторялось не раз.

Специфика мировоззрения древнейших цивилизаций.
Специфика мировоззрения древнейших развитых культур: Месопотамии, Египта, Древнего Китая основывалась на ощущении того, основное достигнуто, но достигнутое в любой момент может быть потеряно.

 

Рождение индоевропейцев или движенье по кругу.

Появление первых индоевропейцев связано чредой засух и падения уровня жизни  V-IV тыс. до н.э., так же, как и начальная история древних египтян, укрупнение и иерархизация общин на Ближнем Востоке. Люди шли с юга на север и запад, в том числе, возможно, и из восточного Прикаспия. Часть из них, например, могла сравнительно легко и быстро достигнуть Прибалтики, где высыхали болота,  и росла площадь лугов. Оттуда они могли начать расселяться на юг, запад и восток. Имея во многом уже совершено другую культуру и генофонд. Вплоть до того же восточного Прикаспия. Конечно, процесс формирования индоевропейцев не был неким геометрически упорядоченным движением по кругу. Различные группы людей двигали по замысловатым траекториям, распадались и сливались, образуя новые. Их культура, идентичность и прочие характеристики при этом тоже могли в различных аспектах меняться.

Изолированные группы людей.

Есть этнические группы, по-настоящему изолированные от других людей. Это часть андаманцев, некоторые группы индейцев Амазонии. Контакты с другими людьми у них отсутствую или сведены к минимуму. Во –многом это их целенаправленный выбор. Вероятно, они думают, что другие люди чрезмерно усложнят и приведут к распаду их мир. Либо живо напоминают о том, они стали жить в столь отдаленных ото всех местах…

 

В чем причина того, что любое общество людей несовершенно?
Им правят тенденции. Любое сильное начинание развивается и крепнет само по себе, в независимости от того, нужно это обществу или уже нет. И любая тенденция, родившаяся для блага общества, его же рано или поздно губит.

Самая страшная тайна истории.
Иногда народ может выбирать между очевидно полным исчезновением и тем или иным продолжением существования. Тогда с выбором всё ясно. Но так бывает редко.
На самом деле большинство народов на протяжении своей истории находятся в положении витязей на распутье. И могут лишь выбирать между разными видами жестоких потерь. Или же между недолгой, но красивой и яркой жизнью и долгим и обременительным прозябанием.
Большинство людей этого не понимают и никогда не понимали. Потому, что подобное знание порождает у большинства людей нигилизм и депрессию, мешает бороться, творить, растить детей и наслаждаться жизнью. Поэтому куцие мифологические представления «делай так и будет тебе счастье» всё же предпочтительнее.
Но не таковы были многие лидеры, особенно выдающиеся, и особенно в древности. Они-то как раз это ясно понимали! Именно потому они искренне уповали на Бога и/или судьбу, при всей суровости и цинизме горячо молились. И потом говорили народу положенные благоглупости …

Основные причины крушения цивилизаций (культур)

1. Цивилизации и культуры могут оказаться неспособными дать ответ на внешние вызовы: изменение климата, агрессию других народов и пр.
2. Они не могут дать ответ на внутренние вызовы: не могут справиться с последствиями собственных усилий (разложение общества в следствии изменения уклада жизни, экологические проблемы). Либо данная культура (цивилизация) более не устраевает своих носителей в качестве единого целого и распадается.
3. Защитные или какие-либо механизмы культуры (цивилизации) начинают работать против неё самой. Например, они могут чрезмерно разрастись, и начать «вытягивать» больше энергии, чем приносить пользы.
4. Культура (цивилизация) становится слишком узкоспециализированной, подчинённой инерции (не путать с сохранением традиции, которое всегда имеет место в гибкой, приспособляемой культуре). В инерционной культуре некие социальные институты действуют вне зависимости от их необходимости для выживания культуры как целого. В случае их крушения новые институты могут не возникнуть или возникают с трудом.

Наибольший интерес вызывают причины гибели наиболее успешных культур.

Закон социального Уробороса.
Добродетели, навыки, идеалы и традиции – суть порождение трудностей. Когда трудности преодолены, лучшие качества слабеют, что опять порождает трудности.

Социальная онкология – когда элементы общества и культуры обособляются друг от друга, настолько, что ведут себя как отдельные социальные организмы. Но в то же время на полноценное автономное существование они не способны. Поэтому элементы общества ведут друг с другом хроническую борьбу за ресурсы.

Сильные и мудрые создают условия для жизни слабых и глупых. Выживает везучая срединка.

О вреде эффективности.
Любая эффективная модель (общества, образования и пр.) чего-либо недолговечна. Она слишком быстро становится ненужной. От успехов у людей возникают запросы, модель деформируют и растаскивают. Что не совсем плохо, но посредственно – существует дольше. Эффективные модели подобны узко специализированным видам живых существ, которые в подходящих условиях колоссально размножаются, а потом стремительно вымирают…

Прогресс стал традицией. Но носители инновационного мышления будут бороться с традицией. На сей раз с прогрессом. Или инновационных людей уничтожат, или они уничтожат прогресс. В любом случае прогресс прекращается…

Ещё о самоуничтожении прогресса.
В прогрессе заложены основы самоуничтожения. Мудрецы в период с конца XIX до середины XX уверились во всесилии самовоспроизводимости прогресса, они решили, что достаточно за ними повторять. Верный алгоритм найден. И прогресс будет идти как по маслу. После себя великие оставили эпигонов, которые не могли превзойти учителей и лишь повторяли за ними. И прогресс пошёл вспять. Каждое поколение теперь слабее предыдущего.

О вреде либо пользе бедности и богатства.

Народу полезно либо вредно отнюдь не богатство или бедность как таковые.

Полезно всё то, что укрепляет  устоявшиеся формы хозяйствования и самоорганизацию. Вредно всё то, что их разрушает.

В определенных случаях и бедность, и богатство может как разрушать, так и укреплять традиционное хозяйство и устои. Важно, что ни бедность, ни богатство не были чрезмерными.

 

Слабая культура гибнет, если её адаптивные механизмы слишком слабы по сравнению с внешним воздействием. Сильная культура гибнет, если её адаптивные механизмы начинают требовать для своего поддержания больше усилий, чем приносят пользы.

Культуры часто исчезают сами по себе, это случается, когда небольшой коллектив либо один человек может делать то, что раньше делало множество.

Если культура жизнеспособна, упадок одних её элементов открывает возможности для роста других. Система сохраняется, изменяясь.

Различие Востока и Запада.

На Востоке в среднем сильнее самоорганизация на основе родства, а на Западе территории. Вот почему США — не Китай, несмотря на принадлежность к тихоокеанской культуре…