Рубрика: Коллективы выживания

Семён Резниченко.

Коллективы выживания и власть.

Как относилась и относится власть к коллективам выживания? По-разному, но кроме как в XX веке никогда и не боролась. Мир семей и общин был автономным миром. Который взаимодействовал, но не сливался с миром власти.

Власть могла благодетельствовать отдельные коллективы выживания и их сети, могла с ними жестоко бороться и даже уничтожать. Но на сам принцип не посягали. Потому что коллективы выживания были экономической основой общества и платили налоги. А так же обеспечивали физическое и культурное воспроизводство общества.

Коллективы выживания обеспечивали и поддерживали определённую автономию от власти. Но принципиально и массово с властью не боролись, даже с иноземной и оккупационной. Боролись с властью всегда надколлективные структуры, сами бывшие квазивластью. Единственное, коллективы выживания могли частично замещать государство и способствовать созданию надколлективных органов в случае самоликвидации или ликвидации системы власти.

В XX веке, благодаря прогрессу государство смогло извлекать огромные доходы помимо коллективов выживания. А так же, благодаря этим доходам, получила возможность обеспечивать условия для культурного и физического  воспроизводства. Коллективы выживания теперь рассматривались как автономные структуры, сдерживающие приток рабочих рук в быстро развивающееся индустриальное производство.

И потому коллективы выживания полностью или частично были уничтожены. Естественно, в наиболее богатых и развитых странах, которые могли себе это позволить. Усилия государства были поддержаны многими «мужчинами и женщинами», получившими возможность неплохо жить и получать защиту помимо коллективов выживания. Ради которых порой надо многим поступаться.

Как показала практика, обогатиться и всячески развиться государство и общество прекрасно смогло и без коллективов выживания. Но оно оказалось абсолютно несостоятельно в плене воспроизводства: физического, ценностного, идентичностного. К началу XXI века наиболее богатые и развитые общества показали свою неспособность существовать дальше. Всё больше хромает  уже и экономическая составляющая.

При этом наиболее мощные институты «цивилизованного общества» явно стремятся передавать свои функции на аутсорсинг.

Без коллективов выживания государству будет не обойтись. Например, в сфере социальной защиты и обеспечения местной инфраструктуры. Члены коллективов выживания гораздо меньше склонны надеяться на бюджетные дотации и гораздо лучше атомизированных индивидов способны бюджет пополнять…

Необходимо иметь в виду, что для властей могут представлять опасность только временные и целевые виды самоорганизации, которые проявляют бурную активность короткое время, а потом исчезают.

Коллективы же выживания, действующие на постоянной основе и обеспечивающие насущные потребности своих членов, в целом склонны сохранять status quo и не «раскачивают лодку». Наоборот, они, при эффективной работе способны осуществлять аутсорсинг некоторых функций государства, минимизируют экономические трудности в стране и делают ситуацию более стабильной.

 

 Светлана Романова, Николай Гришин.
Крестьяне по подписке: как работает онлайн-ферма в Нижегородской области.

Первоначальная публикация: https://www.rbc.ru/own_business/17/02/2018/5a869b709a79473804f2591a?from=center_11

Проект «Телефермер», который придумали представители двух поколений предпринимателей из Москвы, похож на онлайн-игру «Веселый фермер»: владелец выращивает животных и следит за ними в Сети. Разница лишь в том, что мясо можно съесть.

Младший брат Илона Маска Кимбал убежден, что в ближайшие десять лет тысячи представителей поколения Y, уставшие от мира технологий и лишенные живого общения, покинут офисы и начнут работать на фермах, производя экологически чистые продукты. Его проект Square Roots пропагандирует развитие городских вертикальных огородов, на которых овощи, зелень и фрукты выращиваются внутри помещений. При этом грядки располагаются не горизонтально на поверхности земли, а вертикально, напоминая полки большого шкафа.

Друзья детства Владислав Павлов и Михаил Зимин вдохновились идеями Кимбала Маска, но выращивать в Москве еду они не рискнули — нашли другой способ приблизить город к деревне. Их привлекла идея компании My Farm из Великобритании. Британцы предлагают горожанам арендовать участки земли в графстве Кембриджшир, следить за выращиванием овощей и получать к столу еду с собственной грядки.

Вариант на случай Великой депресси

56-летний Дмитрий Павлов — из числа первых советских предпринимателей, он занимается бизнесом с 1989 года, сейчас у него 40% в компании «Антарес» (поставляет пластиковые окна, производит комплектующие из пластмассы и алюминия и сэндвич-панели; согласно данным СПАРК, выручка в 2016 году составила 842 млн руб.). Несколько лет назад перед Павловым возникла дилемма, как передать капитал сыну: отдать часть предприятия, в работе которого тот не разбирается, или деньги на счету в банке. Оба варианта ему не нравились. И он решил оставить сыну более важную вещь: знания о строительстве бизнеса с нуля.

У Владислава Павлова, родившегося в том же 1989 году, уже был небольшой бизнес-опыт. Будучи студентом, выпускник МГТУ им. Баумана вместе с другом детства и соучеником Михаилом Зиминым владел кофейными автоматами в Московском государственном педагогическом университете.

Два года назад друзья предложили Павлову-старшему новую бизнес-идею — зарабатывать на онлайн-фермерстве для занятых горожан. По аналогии с My Farm купить землю, выращивать овощи, но не просто продавать их, а предложить людям вступить в кооператив и инвестировать в сельское хозяйство на ранних стадиях, получая доходы в натуральном виде.

Павлову-старшему идея понравилась. Он убежден, что не за горами глобальный кризис, подобный американской Великой депрессии, который переживут только те, кто обеспечит себя продовольствием. Он вложил более 15 млн руб. инвестиций в стартап сына и его друга «Телефермер». Деньги пошли на покупку 60 га земли в Навашинском районе Нижегородской области, строительство дома, скотного двора и дороги, выкорчевывание деревьев, зарплату персонала.

Сначала предприниматели пробовали выращивать овощи: кукурузу, картошку, горох и топинамбур. Но выжил только топинамбур. «Земля не кубанская, много возни, а выхлопа мало», — объясняет Дмитрий Павлов. Топинамбур, растущий как сорняк, оставили и теперь дают его как подкормку скоту. Поэтому от идеи сдавать горожанам грядки под овощи отказались почти сразу, решили сосредоточиться на животноводстве.

Но неурожай был самой несущественной проблемой. Местные жители невзлюбили новых соседей-москвичей и писали жалобы в районную администрацию: им не понравился забор и строения на территории, которую они считали общей. «К нам выстраивалась очередь из сотрудников Роспотребнадзора, Россельхознадзора, прокуратуры и полиции. Удалось отбиться, но я столько проверок за всю свою бизнес-деятельность не видел», — вспоминает Павлов-старший.

Найти надежных сотрудников тоже оказалось тяжело — кадровая проблема не решена по сей день. На «Телеферме» работают десять человек, в основном деревенские жители, но надеяться на них нельзя — необходим постоянный контроль. «То скотник запьет, то управляющий схалтурит или поругается с рабочими», — жалуется Павлов-старший. Павлов-младший и Михаил Зимин перебрались на ферму жить и появлялись в Москве только по выходным. «Все надо ухватывать: от финансов до общения с госорганами. Иначе все развалится от малейшего ветерка», — сетует Дмитрий Павлов.

Купи козу, продай козу

Покупка живых животных через интернет — это не только несколько килограммов мяса, но и возможность заработать, убежден Мохамед Джумале, предприниматель, родившийся в Сомали. Он переехал в Стокгольм несколько лет назад, но про родину не забыл. В середине 2016 года Джумале основал платформу Ari.farm («аri» — по-сомалийски «коза») и зарабатывает на перепродаже скота, а заодно помогает выжить сомалийским фермерам-кочевникам, развивая экономику родной страны.

Сомали — один из лидеров в области экспорта коз и овец, торговля скотом составляет 40% ВВП этой страны, причем почти все животные принадлежат частным животноводам-кочевникам. Но из-за засухи развивать животноводство бывает трудно, требуются инвестиции.

Мохамед Джумале поддерживает фермеров при помощи денег инвесторов — обычных пользователей интернета. Это похоже на торговлю акциями. С помощью приложения Ari.farm человек из любой точки мира приобретает козу (62$), овцу (71$) или верблюда (1574$). Сотрудники двух ферм заботятся о животных, а покупатели получают информацию о здоровье скотины и стоимости на локальных рынках. Затем Джумале продает животных трейдерам в высокий сезон. Инвесторы тоже могут продать животных: в приложении есть текущая информация об их локальной рыночной стоимости. Ari.farm продала уже более 500 животных 300 жителям 15 стран. Компания зарабатывает на комиссии 10%.

Покорми свинью онлайн

Сейчас на ферме живут десять поросят, два барана, 50 куриц, шесть бычков. Горожане-клиенты наблюдают за тем, что происходит на ферме, получая изображение с веб-камер. За животными ухаживают сотрудники, но ради развлечения пользователи могут покормить, например, поросят, нажав кнопку на сайте и наблюдая за их трапезой: сигнал поступает на ферму, и скотник идет кормить животных. Конечно, обычно скотину кормят по графику, так что клиенты этой возможностью не злоупотребляют. У горожан есть возможность приехать и увидеть все, что происходит на ферме, собственными глазами. Но путь неблизкий и занимает от шести часов езды на автомобиле из Москвы.

Пока клиентов у «Телефермера» всего 25 — первые появились около полугода назад. В основном это знакомые предпринимателей. Чтобы приобрести животных, нужно вступить в кооператив, заплатив символический членский взнос — 10 руб. Затем пользователь вносит деньги на свой счет, с которого списывается плата за животных и их содержание. Стоимость животных зависит от возраста и веса. Средняя цена курдючного барана — 7 тыс. руб., двухмесячного поросенка — 4 тыс. руб., полугодовой бык абердин-ангусской породы стоит минимум 30 тыс. руб., 10 цыплят — 1 тыс. руб. По просьбе заказчика и за дополнительную плату для кур строят отдельные мини-курятники. Павлов-старший рассчитывает, что дома для кур будут пользоваться особым спросом, ведь экологически чистые яйца нужны всем. На ферме есть уже семь таких куриных домов. Также клиентам необходимо покупать животным корм — содержание десяти куриц обходится в 1,5 тыс. руб. в месяц, поросенка — в 2,5 тыс. руб.

Как правило, всех животных покупают в молодом возрасте, так выгоднее. Когда они подрастают и набирают вес, по желанию владельца их режут, а мясо доставляют домой или в распределительный центр во Фрязине. Фермеры-горожане могут разделить мясо бычка на несколько частей: одну оставить себе, а остальное продать членам кооператива, говорит Зимин. Недавно предприниматели зарезали одного поросенка и продали участникам кооператива по 300 руб. за килограмм.

В прошлом году кооператоры купили животных на 400 тыс. руб. и еще 2,1 млн руб. потратили на их содержание. На операционные расходы фермы ушло около 2,6 млн руб. Павлов-старший говорит, что вынужден искусственно ограничивать спрос — ферма расширяется и обслужить всех желающих купить животных пока не может.

Зачем горожане вступают в кооператив? 51-летний инженер-строитель Юрий Нечаев — один из первых клиентов «Телефермы». Там живут два его бычка и одна свинья, резать своих животных он пока не собирается. В ближайшее время хочет покрыть свинью. Тогда к концу лета у свиньи будет первый помет — минимум десять поросят, рассчитывает Нечаев. Их мясо он планирует съесть сам и, возможно, продать. Содержание трех животных обходится Нечаеву в 20,5 тыс. руб. в месяц. За животными он не только наблюдает через интернет, но и дает команды скотнику, любит иногда приезжать на ферму, рассказал Нечаев РБК.

Деревенское сообщество

По расчетам предпринимателей, продажа и уход за скотом — не единственный источник выручки в ближайшем будущем. По словам Зимина, в марте на сайте «Телефермера» заработает онлайн-ярмарка, и те из кооператоров, кто захочет избавиться от излишков, смогут продавать их через эту платформу. К ней Зимин планирует подключить не только членов кооператива, но и других фермеров. За сделки он собирается брать комиссию — 3–4%.

Недавно предприниматель съездил в Петушинский район Владимирской области к фермеру Джону Каписки, рассказал ему о проекте. Тому идея понравилась — он заинтересован в сбыте сыра собственного производства, говорит Зимин. По словам Тимофея Гришкова, ассистента гендиректора агрокультурного комплекса «Богдарня» (ферма Каписки), предприниматель действительно встречался с ним, проект им понравился, но пока что конкретного коммерческого предложения они не получили.

Фермерам выгодно сотрудничать с «Телефермером», поскольку он организован как кооператив. Такая форма организации бизнеса позволяет экономить на налогах, говорит Павлов-старший. Борис Акимов, основатель кооператива LavkaLavka, напоминает, что единый сельскохозяйственный налог составляет всего 6% от прибыли, причем члены кооператива его не платят, если продают продукты друг другу. «Если покупатели — члены кооператива, то налогообложения вообще нет, юридически это обмен паями», — комментирует Акимов.

Зимин утверждает, что на селе как нигде можно развивать модную sharing economy, когда люди совместно пользуются общими благами. Также «Телефермер» планирует подыскивать на селе фермеров со стажем, которые готовы за деньги ухаживать за животным горожанина и, в свою очередь, подключать их к своей платформе.

До фермы на самолете

Деревенская жизнь там, где располагается «Телефермер», далека от идеальной и непривычна для горожанина. До ближайшего города Мурома — 50 км, социальной инфраструктуры, по сути, нет. Несмотря на это, Павлов-старший верит, что его земля будет дорожать. «Через три-пять лет она будет на вес золота. Особенно земля сельхозназначения, ведь случится глобальный кризис, и спрос вырастет», — объясняет он.

По плану Павлова-старшего, горожане, заинтересованные в онлайн-фермерстве, рано или поздно устанут от города, выключат компьютер и отправятся знакомиться с собственными питомцами на ферму в Навашинский район. Остановиться на первое время они смогут в гостевом доме Дмитрия Павлова. Им так сильно понравится жизнь за МКАД, что они непременно решат приобрести кусок земли, а на ней построят собственный дом и ферму.

Владислав Павлов, Дмитрий Павлов, Михаил Зимин (слева направо) (Фото: Владислав Шатило / РБК)
«Мы купили землю за 100 руб. сотка, но когда на каждом гектаре или сотке появится хозяин, стоимость мест вокруг вырастет в тысячи раз», — мечтает Павлов-старший. Тогда предприниматели смогут масштабировать «Телефермер» на соседние земли. По задумке Павлова-старшего, он будет принимать покупателей в кооператив, но только тех, которые пройдут проверку и окажутся близкими по духу людьми.

Звучит как утопия, но первый потенциальный покупатель земли уже есть — это Юрий Нечаев. Он уже строит бизнес-планы: хочет сделать свою ферму, построить цех, производить пельмени и колбасу. Собирается выкопать пруд и разводить рыбу. На это потребуется 2–3 млн руб. инвестиций, подсчитал он. Нечаев настроен серьезно: уже выкорчевывает деревья и расчищает при помощи трактора взлетно-посадочную полосу. Говорит, что на ней будут приземляться потенциальные клиенты — его друзья, у которых есть небольшие самолеты.

Младший партнер «Телефермы» Михаил Зимин согласен с планом Павлова-старшего, но добавляет, что все же хотел бы получить прибыль в ближайшее время не от продажи земли, а от фермерского бизнеса. «Наша цель — поменять «модель супермаркета», избавиться от магазинов в цепочке продаж, соединить потребителя и производителя напрямую и зарабатывать на этом», — говорит он.

Взгляд со стороны

«Идеи витают в воздухе, но пока ни у кого не получается их толком реализовать»

Борис Акимов, основатель кооператива LavkaLavka

«Мы тоже в 2010 году в центре Москвы открыли первый городской огород и сдавали его москвичам — они выращивали там помидоры. Грядок у нас было 30 штук — не слишком много, на таких масштабах было невозможно заработать, однако мы провели хорошую PR-кампанию: телевидение снимало про нас сюжеты буквально каждый день.

Другой пример: у нас были поставщики, которые сделали проект «I-Огород» в Подмосковье. Они сняли теплицу, поставили веб-камеру и предлагали арендовать кусок земли. Это было уже не для собственного удовольствия, а вполне коммерческая история, но все закончилось плохо, они обанкротились.

Такие идеи витают в воздухе, но пока ни у кого не получается их толком реализовать. Все это похоже на то, что происходило с агротуризмом. Еще в 2010 году мы начали развивать это направление, но забросили, потому что никто толком к нам не ездил, а сейчас как раз все расцветает и спрос растет. И это важный момент: нужно понять, созрело ли общество для этого. Хватит ли ресурсов, чтоб дождаться изменения предпочтений рынка?»

Коллектив выживания, требования и ожидания.

В период постмодерна один из злейших врагов коллективов выживания – несоответствие мечтаний реальной практики. Коллектив выживания крепок, когда ожидания, возлагаемые на него участником, максимально конкретны и не чрезмерны. Они и требования к другим членам коллектива должны основываться не на абстракциях и чувствах, а на наличии / отсутствии конкретного бара фактов и поступков.

Это, прежде всего, регулярное получение и ответное оказание поддержки, достижение какого-либо конкретного результата, и осознание возможности получать подобный результат впредь при выполнении своих хорошо известных обязанностей.

Среди тех, у кого быстро меняются потребности, цели, и интересы, создавать стабильные коллективы выживания действительно трудно.

Лидер коллектива выживания.

Лидеры и их качества вообще важны в любых объединениях русских.

Лидеры крайне необходимы как инициаторы создания коллектива выживания, на первом этапе его жизни. Далее роль лидера должна несколько упасть.

Лидер должен активно проявлять себя в случае возникновения трудностей или резких перемен. Тогда же мнение большинства значит больше, чем мнение меньшинства. Когда всё идёт нормально, лидер должен самоустраняться от ряда своих функций. Тогда повышается роль отдельных членов коллектива, малых групп внутри него.

Повседневные, мелкие вопросы должны решаться без участия лидера. Отдельные члены коллектива должны быть достаточно ответственны и самостоятельны.

Лидеры могут и должны меняться. На начальном этапе существования нужен инициативный, пробивной лидер. Далее может возрасти нужда в лидере — миротворце и дипломате. Должна существовать возможность коллективного руководства, смены лидера в связи с изменением ситуации, возвращения прежнего лидера.

В коллективе выживания ничто не должно быть чрезмерным: ни власть лидера, ни власть большинства, ни свобода отдельных членов и малых групп внутри коллектива.

Структура, направленная на продвижение интересов прежде всего какого-то одного человека, например, коммерческая организация, не является коллективом выживания.

Даже искренние народолюбцы не «за народ». Народное благо чаще всего понимается ими крайне субъективно, пусть даже они абсолютно честны и искренни. В таких условиях идея коллективов выживания — честная демонстрация необходимости объединяться с небольшой группой себе подобных. Здесь понятно, кто и что защищает…

Семён Резниченко.

Это не коллектив выживания.

Первоначальная публикация: http://www.apn.ru/index.php?newsid=37024

Это не коллектив выживания:

1.Коллектив, чем-либо полезный только меньшинству членов.

2.Коллектив, для которого важнее всего некие внешние цели, идущие в разрез с интересами выживания членов коллектива.

Именно таковы многие тоталитарные секты, близкие к ним псевдообщественные объединения, финансовые пирамиды и пр..

Коллективность, навязываемая советской властью, также не предполагала коллективов выживания. Советский коллектив был заточен под выполнение конкретных целей и контроль за своими членами. И достижение целей и контроль осуществлялся по своей сути в пользу руководства, а не отдельных членов коллектива или коллектива как целого.

С оной стороны, цели, поставленные властью, достигались (например, выход в космос). С другой стороны, такие коллективы привели к резкому взлёту «контрольной функции», что, например, выразилось в различных формах доносительства с разными последствиями в разные периоды существования советской власти.

Что, в свою очередь, привело к обвальному росту индивидуализма, ослаблению социальных связей. «Всё это» началось ещё в советское время.

Лучшие черты советских коллективов, по которым ностальгируют их бывшие члены, проявились по двум причинам: если власти было важно именно регулярно достигаемые цели, то она могла ограничить «контрольную функцию», позволить советскому коллективу приобрести некоторые функции коллектива выживания; в коллективе были люди, ещё заставшие настоящие коллективы выживания, либо воспитанные их членами. После ухода таких людей атмосфера в советских коллективах стала резко ухудшаться, а потом и рухнул Советский Союз…

Ряд коллективов по своей сути и не должны быть коллективами выживания, по крайней мере, большую часть времени. Это коллективы, по своей сути предназначенные для достижения целей, не имеющих отношения к выживанию именно этого коллектива. Но значимых для выживания общества в целом, его защиты, сохранения идеалов и духовных ценностей.

Например, это воинские части и монастыри. В отличие от коллективов выживания, они не ставят своей целью физическое воспроизводство, рождение детей.

Воинская часть должна выполнять боевые задачи, т.е., стремиться к достижению конкретной поставленной цели. Конечно, современная военная доктрина справедливо предполагает минимизацию потерь, т .ч. и потому, что людей, пригодный для ведения военных действий, в наше время весьма немного, нередко они «на вес золота». Однако выполнение боевых задач в рамках воинской части в целом ценностно более значимо, чем выживание её членов. Иначе этим людям лучше оставаться в тылу.

Хотя в ряде случаев воинская часть должна действовать как коллектив выживания, например, тогда, когда очередная боевая задача либо выполнена, либо невыполнима. В таких условиях задача воинского коллектива – выживание как можно большего числа бойцов.

Цель монастыря – служение трансцендентному, тому, что не от мира сего. И это служение гораздо важнее интересов процветания и существования монастыря как элемента земного мира. Если мирские интересы некий монахов или монастыря как учреждения ставятся выше служения трансцендентному – существование монастыря теряет смысл. Например, он довольно быстро начинает дискредитировать религиозные идеалы, распространённые в этом обществе.

Точно также в случае появления предполагаемого научного монастыря достижение научных открытий для него гораздо важнее, чем комфортность существования, самоутверждение, как отдельных учёных, так и структуры в целом.

Хотя и монастырь в ряде случаев может и должен выступать как коллектив выживания, например, в своих мирских, хозяйственных и социальных функциях, в случае серьёзных трудностей, угрозы существования монастыря.

Государство также не является коллективом выживания. Прежде всего, потому, что оно призвано защищать интересы всех граждан. А коллектив выживания состоит из людей, лично знакомых и регулярно взаимодействующих друг с другом. Но в случае серьёзной угрозы и или необходимости быстро осуществить масштабный проект государство, где хорошо налажено социальной взаимодействие между людьми и материально-техническая инфраструктура, может некоторое время действовать как единый коллектив выживания.

Таким образом, ряд групп и воображаемых сообществ людей, которые не являются коллективами выживания по своей сути, в ряде случаев, ситуативно должны выполнять их функции.

 

Коллективы выживания и дистанция между людьми.

Для создания жизнеспособных коллективов выживания их сетей очень важно избегать любого общения сверх необходимого со многими людьми. Либо обмениваться услугами дистанционно, через посредников.

Это не коллектив выживания

1. Коллектив, чем-либо полезный меньшинству членов.
2. Коллектив, для которого важнее всего некие внешние цели, идущие в разрез с интересами выживания членов коллектива

Реальный состав коллектива выживания.

Иногда можно определить, кто составляет реальный коллектив выживания (или нечто к нему близкое или потенциальное)современного русского. Это те, кто приходит с ним на крестины ребёнка в церковь. Лишних туда стараются не брать. Это касается и не самых воцерковлённых семей.