Рубрика: Аналитика

Семён Резниченко
Кто такой украинец
Как и в отношении определения, кто такой русский, определение, кто такой украинец содержит несколько взаимно пересекающихся определений, не одно из которых полностью не совпадает с другим.
1. Украинец – тот кто происходит от родителей украинцев. Это базовая составляющая. Однако не всегда такой человек владеет украинской культурой и имеет украинскую идентичность. Даже если он проживал в границах Украины на 2013 год.
2. Человек, владеющий украинским языком и культурой. Далеко не всегда имеет украинскую идентичность или происходит от родителей – украинцев.
3. Человек, имеющий ярко выраженную украинскую национальную идентичность, нередко весьма политизированную. Далеко не всегда он происходит от родителей – украинцев и владеет на достойном уровне украинским языком и культурой.
4. Украинцы издавна были православными либо придерживались православного обряда (униаты). Однако религиозная ситуация на Украине издавна отличалась определённым плюрализмом и размытостью. Например, распространённостью протестантизма в некоторых юго –восточных районах. Поэтому религиозный маркер «украинства» несколько размыт. Зато очень значима территориальная, региональная идентичность. Есть примеры, когда украинцы по происхождению, знатоки украинского языка и культуры, носители украинской идентичности не вписывались в украинскую национальную среду собственно на Украине как «неместные». Не говоря уже о проукраинских эмигрантах времён конфликта …

Семён Резниченко.
Уроки Донбасса
1. Настроение народа может создавать некий необходимый фон для деятельности власти и неформальных объединений активистов. Однако мобилизационный потенциал народа крайне низок, его даже нельзя «вести за собой». Народ крайне инфантилен и чрезвычайно зависит от инфраструктуры современного социального государства, не обладает навыками самозанятости и самовыживания.
2. Современная государственность на постсоветском пространстве ослаблено и не может полноценно выполнять свои функции. Однако ничего более сильного и жизнеспособного, чем институциональная государственность, не существует. Пока только оно может удовлетворять потребность народа в современной социальной инфраструктуре.
3. Помимо государства что из себя представляют, особенно в кризисные моменты, различные неформальные структуры. Они могут быть весьма пассионарны и эффективны в отдельные моменты времени и для решения определённых вопросов. Однако неформальные структуры не обладают обширной социальной и ресурсной базой, их возможности весьма ограничены.
4. Яркий и способный человек может сделать многое даже ограниченными силами за короткое время. Однако ему крайне трудно последовательно отстаивать свои принципы и политику.
5. Налицо и нравственный, и профессиональный упадок военного дела, малая эффективность военных и других силовых структур. Совершенно недопустимые отношения даже в рамках одного воюющего лагеря (предательство, продажность и пр..).
6. Идеологии не объединяют, а разъединяют людей.
7. В целом – современная социально –государственная система разваливается. Но ничего масштабное не идёт ей на смену.

Семён Резниченко.
Конец западников и почвенников.
Под шумное витийство и местные успехи завершается эпоха великих западных империй. Таких, как Россия, США, Великобритания и пр. Исчезают великие имперские идеологии. На их место поднимается второй эшелон. В виде религиозных фундаменталистов и этнонационалистов.
Соответственно, завершается противостояние западников и почвенников.
Потерей актуальности и постепенной ликвидацией тех и других.
Западники и почвенники оформились в середине XIX столетия. Когда стала очевидной потеря актуальности для русских Российской империи. Одновременно с объективным непониманием того, чем её можно заменить. Начались поиски. Поиски того, чем заменить всевластие «правительственного начала». Одни находили альтернативу в западной демократии или революционной диктатуре. Другие – в русских традициях народоправства и самоуправления, русских традициях самоорганизации. Или же в сохранении чёткой монархической вертикали власти
Сила «правительственного начала» слабела. У русских появилась возможность основывать новые квазисубэтносы. В дополнении к старым социальным группам. Новые квазисубэтносы основывали на идеологической основе и включали в себя представителей новой социальной группы – интеллигенции.
Которые могли вести бурную деятельность. Но не могли чем-то реально управлять. И не были где-либо укоренены, кроме самих себя.
Либеральный квазисубэтнос возник как протест против государственной системы и обывательщины. А почвенники появились как протест против установления либеральной диктатуры в интеллектуальной сфере.
Западники и почвенники рассуждали о судьбах всей России, строили планы её преобразования. Которые к реальной жизни никак не относились. Потому как и те, и другие не имели ни какого отношения к основной массе великороссов – пёстрому конгломерату социальных и региональных сообществ. Имеющих очень мало отношения и к западникам и почвенникам, и к друг другу. И в период Российской империи объединённым преимущественно фигурой монарха и православной верой. Западники и почвенники были одними из таких групп-идентичностей.
Подобная ситуация существует и сейчас. Представители либеральной или националистической субкультур жалуются, что «простой народ» их не слушает. Это не удивительно, если учесть, что они представители идеологических квазисубэтносов, очень от этого народа отличных. Это всё равно, что пытаться управлять неким другим народом, живущем в другом государстве. На который нет реальных рычагов влияния.
«Правительственном начало» тоже изначально чуждо народу. Но оно как раз обладает рычагами воздействия.
Оно могло быть формально монархическим, коммунистическим, постсоветским. Но оно не могло быть по-настоящему западническим или почвенническим. Власть в России была и остаётся совершенно отдельной партией. Партией власти. Представляющей исключительно свои интересы и независимой ото всех других. Монархический, республиканский и прочий антураж ничего не меняет.
Правда, с XIX столетия в рамках партии власти сформировалась специфическое чередование «квазизападников» и «квазипочвенников». Которое совершенно нормально функционировало и с приходом к власти большевиков, и после их ухода. На смену «почвеннику» Николаю II после недолгих пертурбаций пришёл «западник» Ленин. «Западник» Ельцин назначил своим преемником «почвенника» Путина. Этот последовательный маятник наглядно демонстрирует эфемерность различия монархистов, коммунистов и «демократов». Наличие чёткой последовательной традиции, объединяющих их всех. Чтобы они там сами о себе не думали.
Ещё раз повторюсь, власть в России никогда не была полноценным почвенником или западником. Только и только «квази». Принципы той или иной партии власть реализовывала во многом декларативно и непоследовательно. Всегда в очень большой степени реализовывая и установки партии противоположной. Возьмём тех же западников. Большевики резко укрепили единовластие. Что было против западнических принципов. А Ельцин был диктатором, который оставался на своём посту, сколько считал нужным… Теперь почвенники. Сталин оказался мощнейшим европеизатором реальной жизни русских. А Путин последовательно проводит либеральную политику мультикультурализма.
Власть всегда использовала западников и почвенников. Реализуя их идеи только в необходимом ей объёмах. Маятник политического вектора и имитация того или иного направления мало помогали западникам или почвенникам. Но отлично помогали партии власти сохранить и продолжить себя. А западники и почвенники, массово шедшие во власть, переставали быть западниками или почвенниками. И становились партией власти. Что наглядно продемонстрировали русские коммунисты.
Поэтому ни западники, ни почвенники никогда не имели ни каких шансов добиться реальной власти либо повести за собой русский народ. Это были, при всех эфемерных достижениях, абсолютные «вещи в себе». Интеллигентские квазисубэтносы, подсознательно стремящиеся не к власти, а к обособлению, независимости. И от власти, и от народа.
На деле их идеал не было переустройство России. А постройка где-нибудь в таёжной глуши, подальше от всех двух уютных городков. Один – с церковными маковками наподобие града Китежа. Другой – что-то вроде Оксфорда с предместьями итальянского или южнофранцузского вида.
И ни каких начальственных рыл или приземлённых и грубых «реальных» мужичков!
Но зато град Китеж и Оксфорд должны были находиться поблизости. Чтобы между ними можно было устраивать потешные битвы. Заканчивающиеся временным перемирием и милым праздником. С возможностью опять славно побиться.
В ком — ком, а в друг друге российские западники и почвенники нуждаются по-настоящему! Они – настоящее продолжение друг друга. Существование одного направления без другого невозможно. Так же, как и победа одного над другим. Западники и почвенники – словно борцы, питаемые во время боя одной пуповиной. И черпающие энергию в грубых прикосновениях друг друга. Пока силён один, силён и второй.
И не надо искать причины популярности Проханова у редакции «Эха Москвы». Ему там действительно самое место!
После революции и Гражданской войны многие западники и почвенники оказались в эмиграции. Да, тосковали, конечно. Сам процесс эмиграции из разгромленной страны, устройство на новом месте был тяжелой травмой.
Но, судя по бурной активности, многие из них оказались в мире своей подсознательной мечты. Ни русских мужиков, ни начальства. Есть только оппоненты, с которыми можно спорить и спорить. А вокруг некое чужое пространство. Не слишком враждебное. Где можно возводить грады Китежи и оксфордские фаланстеры…
А сейчас империя подходит к концу. Можно что-то к ней присоединить, что-то отсоединить. Сути дела это не меняет.
А без империи не будет ни российских западников, ни российских почвенников. Они плод сомнений в империи. Которая, однако, ещё может за себя постоять. Не смотря на сомнения.
А по-настоящему без империи их не будет. Тех же западников. Например, без той же имперской образовательной системы и интеллектуальной среды.
Им придётся исчезнуть или стать чем-то принципиально иным. И тем, и другим одновременно.

Семён Резниченко.
Славяне и кавказцы: общее и особенное.
Здесь не будут рассматриваться конкретные этнопсихологические различия этих групп народов. Оставим это более подготовленным специалистам. Мы кратко рассмотрим общие социокультурные особенности и специфику исторического пути.
В кавказской культуре изначально сочеталось два начала: глубоко восточное, иерархически коллективистское, основанное на нерушимых правилах. И начало присущее Древней Европе, когда весьма развитые, но небольшие коллективы, контролировавшие обширные территории, были автономны хозяйственно и политически. Вероятнее всего, эти коллективы имели кровно-родственную основу. И объединялись исключительно культурно и духовно (те же разрозненные эллины с их Олимпийским и Дельфийским святилищами). Причём ритуальные центры были относительно отделены от политической власти. Так же можно предположить, что кавказский уклад является доевропейским и довосточным, в котором оба начала так и не разделились.
Причём того самого «восточного» элемента у славян изначально не было.
Понятно, что подобная социальная система вызывала агрессию извне. На этот вызов кавказцы ответили развитием и структурированием отдельного коллектива. Славяне создали надколлективную властную надстройку. Причём активная эволюция и славян, и кавказцев не прекращалась, хотя и шла по расходящимся направлениям. Одни стали развивать государственность, как надколлективный бронекупол, у которого с коллективами складывались противоречивые отношения. Славяне пытались максимально использовать государство, при этом максимально от него дистанцируясь, воспринимая как нечто внешнее. Государство относилось к ним аналогично.
Но оно стало основой многих коллективных, особенно масштабных действий славян. Которые весьма высоко ценили коллективизм, но относили его не к сфере повседневного, но особого и чрезвычайного.
Кавказцы же «обстраивали» отдельные коллективы воинскими мужскими союзами и разветвлёнными горизонтальными связями.
Давление степных кочевников привело у славян к появлению сильной военизированной государственности. А у кавказцев – кавказского джигита, объединённого в компактные самоорганизующиеся структуры.
Однако на историческом пути были и нередкие схождения. То же аварское ханство удивительно походила на древнерусское княжество. То же сочетание монархии с народоправством и влиянием аристократов.
В начале своего этнического пути украинцы и русские породили казака / козака, свободного воина, объединяющегося с себе подобными путём самоорганизации. Типологически козак /казак отчасти близок джигиту.
Позже, в XIX – XX веках влияние русских привело к появлению государственности на всём Северном Кавказе. Первоначально русской, а потом и местной, автономной, был и пример независимой Ичкерии. (имеются в виду государства, ориентированные на новоевропейские и современные исламские образцы). Взаимоотношения кавказцев с разными государственными образованиями оказались не лишенными сходства с отношениями славян со своим бронекуполом. Стремление использовать государство как внешнюю защиту источник благ сочеталось с радикальным неприятием государственного контроля. Это неприятие во многом сначала породило, а потом и погубило Ичкерию чеченцев, которая для многих оказалась таким же чуждым угнетателем, как и России. К тому же Ичкерия не могла давать такие же бонусы, как Россия.
Как и славянам, кавказцам необходимо постоянное противопоставление своего этноса другим для поддержания его единства. Национальная идентичность славянских народов преобладала над другими именно в районах не слишком комплементарного этнического взаимодействия или в случае иноземной оккупации. Это массовое членство на Волыни местных восточных славян в Союзе Русского Народа, сильный и стойкий национализм славян Восточной Европы и Галичины, появившийся под влияние иноземного господства. Одновременно проблемы с национальной идентичностью в некоторых «внутриславянских», не оккупировавшихся надолго регионах…
Северокавказские народы были достаточно консолидированы, когда в автономных республиках жило немало русских и представителей других «нетитульных» этносов. С уходом представителей других народов из республик началась быстрая деконсолидация титульных этносов. Происходит выделение господствующих «титульных семей», противостоящих им салафитских групп, обострение внутритерриториальных противоречий. Этого до определённой степени избегают представители северокавказских народов, уехавшие из родных республик и тем самым активизировавшие свою этническую идентичность.
Однако кавказцы и по сей день больше уповают на самоорганизацию, а не государственность. И в жизнеобеспечении, и в защите, в досуге и в удовлетворении духовных потребностей. Этничность кавказский народов гораздо сильнее, чем у многих славян проявляется на частном мелкогрупповом уровне, в повседневном быту. У славян она в большей степени проявляется в интеллектуальной и общественно-политической сфере.
Вот почему уровень жизни и реальный достаток жителей северокавказских республик (если не брать ЧР) в меньшей степени зависит от действий местных и федеральных властей.
В системе самоорганизации северокавказских народов происходят изменения. Родственная самоорганизация является максимально значимой для элиты. В среде основной массы населения приобретает большую значимость религиозная и территориальная (земляческая) самоорганизация.
Самоорганизация кавказских народов отчасти переориентировалась с интенсивного использования природной среды (земледелие, скотоводство) на экстенсивное (присваивающее) использование антропогенной среды. Это прямое использование государственного бюджета РФ элитными слоями, массовое (в отдельных населённых пунктах) оформление фиктивных инвалидностей, особенно у женщин. Подобное экстенсивное использование антропогенной среды подрывает самоорганизацию жителей Северного Кавказа, так как делает её зависимой и несамодостаточной.
У славян самоорганизация в той или иной степени заменена государственными структурами. Особенно в сфере защиты. В этой сфере и в сфере добычи пропитания роль самоорганизации славян полноценно сохраняется только, наверное, в Боснии и в сербских анклавах Косово. Особо нужно отметить очаги производственной кооперации, созданные на Русском Севере Глебом Тюриным уже в начале XXI века.
В основном самоорганизация разных славянских народов занята воздействием на государственные структуры, выполняет лоббистские функции. Особенно это характерно для славянских стран Восточной Европы и в меньшей степени – для России.
Лоббизм интересов перед лицом государства так же крайне важен и для современных кавказцев.
Из выше изложенного видно, как группы народов, имевший схожий, пусть инее идентичный социокультурный базис по-разному ответили на сходный вызов. И стали развиваться в разных направлениях, при этом периодически близко сходясь.

Почему нельзя возродить советский строй?
Достижения советского строя готовились тысячелетьем борьбы русских людей за выживания. В условиях внешних конфликтов, и неизбывного внутреннего неравенства, несправедливости, анархии, авторитаризма и самодурства, непрерывного перетягивания рваного одеяла, отсутствия преемственности между укладами жизни.
Советский строй стал порождением мечты о стабильном, самовоспроизводящемся порядке, как «у всех нормальных людей», не важно, западных или восточных. Вот почему именно эти, нерусские люди сыграли такую большую роль в его становлении, и советский строй сделал так много именно для них …
Однако социализм – общественный строй крайне вредный для ментальности и поведенческих стереотипов. Пусть и полезный для качества жизни, медицины и образования. Социализм с присущим ему получением много «на холяву» делает людей эгоистами, антисоциальными индивидуалистами и еждевенцами. Которые либо сидят и ждут манны небесной, либо тащат у первых из- под носа всё что можно и что нельзя. Особенно вредоносен социализм для носителей индивидуалистической культуры, где правила «что дышло» и люди живут по ситуации. А русские именно такие. И именно поэтому русские люди настолько суицидально и недостойно повели себя в 1990- е годы. Безудержное рвачество, пьянство, наркомания и криминал этого времени является прямым следствием предыдущих социалистических времён. Плюс утрата русскими самоорганизации.
Поэтому восстановить в России социализм нельзя потому, что он «уже был». Он неизбежно порождает свою противоположность. И люди самого разного социального статуса сразу же растащат всё «общественно значимое», даже не успев ничего построить. Благодаря предыдущему опыту социализма.

Семён Резниченко.
Русскость и пассивная агрессия.
Многие трудности, с которыми сталкиваются современные люди и в частной, и в социальной жизни, обусловлены трудностями «стыковки» человеческой психологии и культуры. Одним из бичей современного общества – т.н. пассивная агрессия. И в обществе, в межличностных отношениях всё вроде тихо – спокойно, культурно-вежливо. Но вот и дела не идут, и отношения не ладятся.
Пассивная агрессия вырабатывается у людей, с детства сталкивающихся с различными ограничениями и давлением. В принципе она может развиваться в любой культуре, где существует активное, искусственное, целенаправленное воспитание. А не только лишь личный пример и обусловленная жизненной практикой необходимость.
При этом в разных культурах пассивная агрессия имеет свои корни и проявляется по-разному. Хотя абсолютно везде уровень пассивной агрессии повышает усиление роли государства, крупных корпораций, социальных служб, оторванных от реальной необходимости выживания систем воспитания.
Во многих культурах как Востока, так и Запада пассивная агрессия является следствием жестких внеличностных регуляторов, с детства нивелирующих специфику отдельной личности, подавляющей её потребности. Потребности иногда даже не успевают сформироваться, но на их месте возникают жестокие фантомные боли.
У русских в большей степени подавляют не принципы, а люди и/или группы людей. Причём подавляют уже осознанные и частично или полностью легитимизированные потребности. Внеличностные регуляторы слабее. Поэтому у русских больше открытой и не легитимизированной и/или частично легитимизированной агрессии. А пассивная агрессия частично осознаётся как борьба с нелегитимным. И нередко представляет из себя гибридные формы перехода от активной к пассивной.
Поэтому пассивная агрессия получила в рамках русской культуры свою специфику.
Попытка избегать конфликта любыми средствами;
Гораздо более характерна для современного Запада, наиболее «воспитанной», культурно и социально обработанной части населения. Выражен в различных социальных практиках «толерантности» и пр.. У русских развита менее в силу большего разнообразие образа жизни, меньшей силы внеличностных социальных регуляторов.
Невыражение своих чувств и предпочтений
Особенность очень и очень общечеловеческая. Характерна для культуры как таковой. Проявляется по-разному в совершенно непохожих друг на друга этнических традициях.
Согласие с другими только для того, чтобы не огорчить их
Также весьма общечеловеческая черта. Характерна для самых разных людей в опредёлённых ситуациях (например, в случае общения с заведомо сильнейшими или ослабленным или ранимым человеком). Очень распространена в ситуациях, когда нужно соглашаться с мнением большинства, что вообще для людей характерно.
Переход на личности во время спора, припоминание старых проблем и перенесение вины на других;
Постоянные упрёки других и обвинение их в своих проблемах;
Вот это уже очень по-русски! О такой специфике русского общения написано очень и очень много. Это многократно наблюдалось на практике.
Высказывать ненужные извинения;
Вот они, многократно описанные и обсосанные покаяния и самобичевания! Само частое обсуждение этих вопросов – признак сильно развитой в рамках социума пассивной агрессии. Даже фильм такой есть – «Покаяние»…
Выражение сарказма;
Стёб над всем и вся, характерный особенно для определённых кругов, стёб, возведённый в искусство. Стёб, который обсуждают, критикуют или восхваляют. Ситуация, жителям «русскоязычного сегмента» очень похожая.
Хронические опоздания;
Ох, кто из русских с этим не сталкивался, на своём и на чужом примере. И в личной жизни, и в деловой сфере.
Страх конкуренции;
Страх зависимости;
Всё это выливается в неучастие в различного вида коллективах и коллективных действиях. От семьи до политической партии, патологическом индивидуализме и личностной атомизации.
Создание хаотической ситуации.
Все мы постоянно оказываемся в ситуациях, обозначаемых ёмким словом «бардак».
Традиционным русских лекарством от пассивной агрессии является, условно говоря, казачий круг. Относительно эгалитарно организованная и независимая в своей деятельности группа людей, где важен голос и мнение каждого её члена. И где каждый несёт ответственность за свои действия и поступки. И успешность группы в целом зависит от неё самой.
Наряду с эгалитаризмом в группе важна реальная активная деятельность и коллективизм, реальный контакт между людьми. Борьба с пассивной агрессией — одна из причин необходимости создания коллективов выживания.

Семён Резниченко.
Почему мировые элиты поддерживают мигрантов?
Почему элитные круги развитых стран привечают мигрантов? Есть как рациональные, так и иррациональные составляющие. Но и те, и другие коренятся в распаде массового общества и гражданских наций, выделении малых групп и субкультур, которые рассматриваю всех остальных как чужаков. А так же новоевропейской идеологии «равенства, демократии, единства и законности» которые мешают реализации этих потребностей. Ограничение возможностей декларировать и закреплять на ценностном уровне различия и обладание властью и богатством.
В некоторых архаичных обществах обладатель перламутрового кольца в носу почитался живых божеством, владыкой жизни и смерти, на которого нельзя было даже смотреть. В наше время кое – где потомственный миллиардер и президент, по приказу которого иногда убивали десятки тысяч людей ежедневно формально считается «простым сельским парнем», который должен выглядеть глупее, чем он есть…
На рациональном уровне мигранты / «ориентальные» национальные меньшинства создают «внутренний оффшор» для своих элитных партнёров. С помощью них они могут обходить ограничения своих легальных властных и статусных полномочий, ограничения в видах обогащения. «Внутренний оффшор» может осуществлять функции аутсорсинга, т.е., брать на себя действия, требующие лишних материальных либо репутационных издержек. Мигранты могут быть и дешевой, покорной рабочей силой, и «правильно голосующим» электоратом. А могут брать на аутсорсинг и функцию карательного органа, как это произошло с террористами — исламистами. Они выполняют функцию запугивания и разобщения граждан с минимальными репутационными потерями и материальными расходами для власти. Конечно, такой партнёр рано или поздно захочет занять место хозяина, но об этом уже следующий пункт.
Современное общество иррационально стремиться к дезинтеграции и распаду. Это малопонятный биопсихологический механизм, сходный с массовыми самоубийствами леммингов и китов. Вероятно, действуют природные механизмы резкого уменьшения чрезмерно увеличившихся и/ или потребляющих популяций, имеющих чрезмерный генетический груз по причине массового выживания биологических ущербных особей. В таких обществах лидерство во многом зависит от подспудной склонности к уничтожению себя и своих, суицидальности вместе с внешней агрессией. Именно с этим связано возвышение ЛГБТ – сообщества (Запад), хапуг, склонных уничтожать ради сиюминутной выгоды и всё вокруг и самих себя (Китай). Поэтому наиболее глубинный пласт мигрантофилии – суицидальность, пусть и подспудная и абсолютно «небытовая».
Ещё одна из важнейших причин мигрантофилии, как ни странно, призрение и отчуждение по отношению к мигрантам. Которое имеет место на фоне выстраивания некоторыми социальными группами в развитых странах максимальных социальных границ по отношению ко всем остальным. Поэтому в различных социальных партнёрах из-за пределов «своего круга» предпочитают видеть максимально отделённых чужаков, говорящих на другом языке, с другим цветом кожи, по отношению к которым нет никаких обязательств, по отношению к которым не надо никого убеждать, что это якобы «другой биологический вид».
Возможно, в этом есть и элемент отсроченной внешней агрессии. С помощью мигрантов отдельные элитарии, возможно, рассчитывают избавиться от наиболее массовых и неквалифицированных слоёв собственных этносов, связывают ими их возможный протест. Чтобы в итоге уцелела только те представители населения данной территории, независимо от национальности, которое нужно для обслуживания элиты при огромном дефиците ресурсов, той же воды. А так же при высоком уровне технической оснащённости и энергонезависимости.
Эту составляющую мигрантофилии подогревают сравнительно низкий ценностный и семиотический статус предметов роскоши и символов власти. Которые могут принадлежать любому человеку, по крайней мере, формально. Да и на практике могут принадлежать, например, музыканту или спортсмену из бедной семьи с низким образовательным уровнем. Причём состав элитных слоёв развитых стран в течении последних двухсот лет постоянно трансформировался. Возможность иметь власть, доходы, статус переходила из одних рук в другие. Подобная нестабильность и релятивизм на социокультурном уровне порождает желание закрепить различия на уровне биологическом …