Семён Резниченко.
Генетика и культура и жизни человечества. Критика академика Лысенко и Николаса Уэйда.
Известный американский научный журналист Николас Уэйд в своей книге «На зоре человечества. Неизвестная история наших предков» озвучивает весьма верные идеи по поводу огромной важности для специфики человеческих обществ адаптации к конкретным природным и социальным условиям, Уэйд справедливо призывает не идеализировать первобытность как «золотой век» мирных и толерантных людей.
Однако научный журналист пытается втиснуть факты в готовую схему, до боли напоминающую биосоциологизаторство и «селекционерство» первой половины XX в., как западное, так и советское. Он попал в ловушку Единого Основного Фактора, в роли которого у Уэйда выступают изменения в генетике. Последняя объявляется основной причиной изменений в жизни человечества, а история и культура – лишь отражением генетических изменений.
Условия жизни, безусловно, влияют на изменения генетики человека. Однако изменения эти не столь быстры, как считает Николас Уэйд либо академик Лысенко. Накопление генетических изменений идёт постепенно и отнюдь не прямолинейно. Если бы генетика менялась так легко и быстро, то не было бы столько вымерших биологических видов. Причём вымерших задолго до появления человеческого фактора.
Хотя наличие целенаправленных установок культуры может ускорить процесс генетических изменений по сравнению с видами животных. Однако подобные изменения также не столь быстры, как смена господствующей политической идеологии и пр. И, главное, требования человеческой культуры чаще всего разнообразны и в той или иной степени противоречат друг другу. А чтобы быстро и эффективно влиять на генетику, они должны быть максимально просты и однозначны.
Генетика многое определяет в максимально простых и стабильных обществах, условия жизни которых не менялись очень давно. При радикальных изменениях условий жизни генофонд первоначально увеличивается либо сжимается. А инновации первоначально происходят именно в культуре. Именно культуру в подобных случаях пытаются превратить в «костыль», компенсирующий сравнительно слабую биологическую приспособленность к новым условиям. Именно это-то то и отличает человеческую приспособляемость от животной!
Именно народы, у которых в кризисных ситуациях начиналось активное и целенаправленное культуротворчество, обычно продолжали существовать как целое, преемственное с более ранними этапами жизни этого же народа. Пусть он и меняется генетически засчёт появления новых генетических линий либо переформатирования первоначально существовавшего генофонда.
