Дмитрий Верхотуров.
Альтернативные военные концепции. Часть 1.
Первоначальная публикация: Портал «Агентство политических новостей» (АПН). URL. https://www.apn.ru/index.php?newsid=37305
Развитие военно-теоретической мысли идет постоянно, даже если этого и не видно на фоне господства какой-то одной теоретической концепции. Постоянно обдумываются, складываются и формируются новые военно-теоретические концепции, которые затем, в подходящих условиях, выходят и приносят с собой революционные изменения в военном деле.
Вот и сейчас, в эпоху тотального господства теории «высокоточно-информационного блицкрига», такое творчество тоже продолжается. Только идет оно вдалеке от стен военных академий и институтов, специализированных экспертных центров и тому подобных учреждений, в которых доминируют мейнстримные концепции, и осуществляется силами частных лиц, по каким-либо причинам заинтересованных в этом вопросе. Российское духовное (и военное) величие, как обычно, растет в подвалах и по чердакам. И после того, как оно вырвется на свободу, весь мир потом долго вздрагивает от испуга.
Имена этих теоретиков в этой статье не называются, главным образом потому, что имена эти публике ничего не скажут, и к тому же, поскольку их идеи часто не до конца оформлены и не продуманы до мелочей, это умолчание ставит целью оградить их от преждевременной и несправедливой критики. Уничтожить слабые пока еще ростки мысли очень легко, но, пожалуй, военно-теоретическое творчество — это не та сфера, где такое можно допустить.
Тем более, что эти частные попытки создать новую и альтернативную военно-теоретическую концепцию, что видно с первого взгляда, полемизируют с господствующими взглядами. Причина этой полемики, насколько можно судить, состоит в том, что следование концепциям, выработанным за рубежом, причем выработанным вероятным противником, в сочетании с почти полным отказом от выработки собственных взглядов и методов, определенно становятся фактором поражения в вероятной войне. Попытка исключить этот фактор поражения и ведет к формированиям новых взглядов.
Два слова о господствующих взглядах, названных чуть выше теорией «высокоточно-информационного блицкрига». На деле это целая система концепций, и это определение выхватывает лишь наиболее общие, присущие всем им черты: стремление к быстрой, победоносной войне, в которой эффект достигается не столько собственного боевыми действиями, сколько пропагандистским воздействием на противника с целью его деморализации и приведения к отказу от сопротивления. Боевые действия в рамках этой теории также не носят характера полного уничтожения вооруженных сил противника или подрыва в корне экономики, что делает невозможным функционирование вооруженных сил, а стремятся разрушить, как можно быстрее и эффективнее, системы управления и коммуникации, стремятся раздробить вооруженные силы противника на мелкие и разрозненные части, которые, по замыслу теоретиков, проще склонить к сдаче или просто к прекращению сопротивления.
Господствующая теория сложилась из немецкой теории блицкрига, из доктрины превосходства в воздухе Джулио Дуэ, а также из теории психологических войн, развивавшейся в годы Холодной войны. Цель войны в этой теории заключается в силовой смене политического руководства и режима противника, и его последующей политической и идеологической конвертации. Вот так можно обрисовать ее главнейшие черты, что необходимо для того, чтобы понять, с чем именно спорят творцы новой военно-теоретической концепции.
Выбор в пользу тотальной войны
Практически все альтернативные взгляды связаны с подходом к войне именно как тотальной войне, и в этом состоит, пожалуй, главный водораздел, отделяющий их от мейнстрима. Этот выбор далеко не случаен, поскольку совершенно очевидно, что вероятный противник очень силен и имеет численное, техническое и экономическое превосходство. Следовательно, вооруженная борьба с ним потребует мобилизации всех сил и ресурсов.
В большинстве случаев война мыслится как оборонительная, то есть рассматривает ситуацию, когда вероятный противник напал и нужно отразить его нападение, причем так, чтобы у него надолго отпало желание такие попытки повторять. В оборонительных версиях, весьма многочисленных и разнообразных, вероятная война рассматривается преимущественно как партизанская, в которой большую, если не решающую роль, играет географический фактор. Все же, сколь бы ни был многочисленный противник, у него не хватит сил и ресурсов, чтобы контролировать всю территорию Россию. В свете того, что у нас хватает всякого рода труднодоступных лесов и болот, неизбежно возникнут обширные районы, которые станут базой для долговременного и упорного сопротивления. В этом смысле новые концепции наследуют принципам формирования «партизанских краев» советских партизан или «освобожденных районов» отрядов Компартии Китая времен Второй мировой войны. Цель войны в рамках такого подхода состоит в том, чтобы измотать противника постоянными боями и потерями, уничтожить его коллаборантов и сорвать политическую конвертацию.
Меньшая часть теоретиков, вырабатывая намного более интересную концепцию, чем оборонительная партизанская война, также с интересом присматривается к труднодоступным уголкам, но по другим причинам. Это не только районы, в набольшей степени защищенные от проникновения противника, но и районы с легкодоступными ресурсами. В этом месте позиция этого меньшинства делает поворот, который их ставит в совершенно особую позицию. Освоение этих ресурсов труднодоступных мест предполагается вести роботами.
Почему роботами? Для этого есть несколько причин. Во-первых, этот тезис вытекает из опыта Второй мировой войны — большая война неизбежно истощает людские ресурсы, что может стать фактором поражения, поскольку людские ресурсы России и так сильно ограничены. Во-вторых, ограниченность трудовых и особенно интеллектуальных ресурсов ставит задачи по их рациональному использованию. Нельзя людей просто бросать в бой, как раньше, а нужно вести войну самоходным железом, то есть роботами. В-третьих, коль скоро все равно делается вынужденная ставка на роботов (как производственных, так и боевых), то имеет смысл изготовить роботов в неисчислимом количестве и просто задавить противника массой самоходного и стреляющего железа.
Война уже в такой трактовке становится тотальной и переводится в плоскость военного хозяйства: у кого больше боевых роботов — тот и прав. По сути дела, победа будет на той стороне, которая создаст массовое производство боевых роботов.
Этот теоретический концепт опирается на неопубликованную и практически неизвестную работу А.Ю. Чернова о самовоспроизводстве роботов, составленную им в самом конце 1980-х годов. В ней он доказывал и показывал, что технически возможно (даже на уровне техники 30-ти летней давности) построить автоматические машины, которые из легкодоступных материалов, таких как глина, песок, торф и т.д., могут строить такие же машины, как они сами, а по мере достижения определенной производительной мощности могут перейти к массовому автоматическому изготовлению любых других роботов. В работе А.Ю. Чернова не было никаких отсылок к военному применению самовоспроизводства, но оно вполне очевидно и было подхвачено. Действительно, если роботы могут строить роботов, то они же могут строить и боевых роботов, причем в большом числе.
Масса боевых роботов, производимая роботами же из сравнительно легкодоступного сырья (теоретики несколько расширили концепт А.Ю. Чернова и добавили к числу ресурсов также уголь, органическую массу и продукты ее переработки, некоторые биологические технологии), позволяет перейти от чисто оборонительной партизанской по духу войны к войне наступательной. Массы боевых роботов двигаются в выбранных направлениях и в отведенных районах, уничтожая на своем пути все, что хоть сколько-нибудь похоже на цели. Очищенный от противника район тут же становится базой для дальнейшего производства новых боевых роботов. В первую очередь собираются и поврежденные и уничтоженные роботы, частью исправляются, часть перерабатываются; затем собирается и перерабатывается побитая и сожженная вражеская техника, а также и обломки уничтоженной инфраструктуры; затем дело доходит до природных ресурсов захваченного района.
Суть такого способа ведения войны состоит, как нетрудно увидеть, в непрерывном изготовлении все новых и новых роботов, их непрерывном продвижении с целью полной очистки определенных районов от противника. Вал боевых роботов непрерывно движется в выбранных направлениях, пока не упрется в непреодолимые для него преграды, вроде морского побережья.
Высказываются также идеи насчет преодоления морских и океанских пространств. В самом общем виде они состоят в идее строительства гигантских плавучих самоходных платформ (например, из бетона или базальта), на которых комплект боевых и производственных роботов перебрасывается на другой берег моря или океана и оттуда распространяется по другому участку суши. Когда незахваченная суша кончится, кончится и война.
Как нетрудно заметить, подобная концепция всецело заточена против теории «информационных войн», поскольку совершенно очевидно, что психологические войны абсолютно бесполезны против роботов. Их нельзя запугать, переубедить, нельзя запутать и дезориентировать и нельзя деморализовать. Неодушевленное самоходное железо выполнит свою задачу целой собственного уничтожения. Боевой робот не берет в плен. Он не знает ни выгоды, ни милосердия. Его не остановит победа. У него нет инстинкта самосохранения. Он бездушен, безумен и готов погибнуть вместе со своей жертвой. Это обстоятельство обесценивает один из главных краеугольных камней в современной теории войны.
Противник в противоборстве с ордой боевых роботов может рассчитывать лишь на использование средств радиоэлектронной борьбы, а также на попытки разрушить киберсети автоматического производства и управления боевыми роботами. Однако, этот момент также учитывается и есть ряд мер, позволяющих свести эффективность РЭБ и кибернаступления к минимуму.
Надо отметить, что в концепции тотальной автоматизированной войны есть хороший сдерживающий потенциал. Зная, что предстоит схватиться с ордой бездушных боевых роботов, противник с большой вероятностью может отказаться от своих агрессивных намерений и будет держаться на почтительном расстоянии.
Это наиболее общие соображения, вырабатываемые в рамках новых военно-теоретических концепций. Более детальное рассмотрение будет в следующих частях.
