Семён Резниченко.
Последние дни Атлантиды.
Мы живём теперь в дикой стране под названием Египет. На берегах огромной реки Нил. Вокруг реки – заросли тростника и кустов. Которые кишат злющими львами, гиенами, крокодилами и гиппопотамами. Но злее всех – местные комары.
Ещё есть местные варвары. Которые едят всех этих тварей и постоянно грызутся друг с другом.
Мы живём у них. В передней части большой хижины, что зовётся у них храмом. И делаем вид, что учим варваров осушать болота и строить плотины. А так же делать кирпичи. Иначе варвары не станут кормить нас мясом гиппопотамов. Мы не слишком понимаем в кирпичах и осушении. Но пытаемся искупить недостаток знаний большим усердием.
Один местный колдун, рядящийся в львиную шкуру, пытался поднять нас на смех. Но мы рассказали вождю и воинам, что бывает, когда приходит вода. И больше не уходит. Мы были очень красноречивы…
Но что мы делаем в этой дикой стане? Вдали от прекрасной и уютной Атлантиды? Просто на месте Атлантиды теперь бушует океан. Может, остались два-три островка. И больше ничего!
А всё начиналось просто и обыденно. Скучные мудрецы стали говорить об опасном подъёме уровня океана. О том, что вода заливает подземные пустоты. Которые остались после тысячелетней добычи атлантами различных руд и драгоценностей. Но самые важные мудрецы и правители сменялись над этими опасениями.
Мы ходили своей дружной кампанией в любимую таверну. Где за кувшином вина перемывали кости отсутствующим приятелям.
Потом переизбрали ареопаг и архонтов. Они решили бороться с подъёмом океана. И стоить какие-то дамбы.
Дамбы не построили. А деньги, как водится, украли. И построили на них великолепные виллы. Прямо на берегу грозного океана. Только последний дурак после этого мог бояться какого-то затопления!
Но потом говорили, что океан затопил какие-то острова с какими-то рыбаками. Но флот Атлантиды всех героически спасал. За это наградили всех адмиралов. Был большой праздник с фейерверком. И мы отлично погуляли в обществе молоденьких гетер.
Потом правители много говорили нам о нашей счастливой жизни. О том, что скоро откроют ещё десять изумрудных шахт. Которым не будут страшны ни какие океанские воды.
Потом из-под земли стал доноситься какой-то гул. Она стала шевелиться и вздрагивать. Люди было начали беспокоиться. Тогда архонты устроили сразу несколько праздников. И мы воспользовались этим сполна!
Тихий ровный гул стал привычным. Иногда земля вздрагивала чуть сильнее. Тогда тихо звякали столовые приборы. Филоксен как всегда рассказывал, что всё к лучшему. «Просто сидим в таверне! А кажется у нас прогулка на корабле. И корабельщикам не надо доплачивать! Ха – ха – ха!». Филоксен смеялся так заразительно, что все мы следовали его примеру. Стоило выпить чуть больше, и собственное тело начинало колебаться в унисон с землёй. Благодаря доброму Филоксену мы быстро привыкли к этому.
Однажды пирушка была в самом разгаре. Мы отдыхали на свежем воздухе. Сверху уютно нависала неподвижная сизая туча. Небо на западе гасло с нежной прозеленью. Дул чуть заметный ветерок.
Вдруг мне показалось, что рядом снами кто-то стоит. Послышался плеск воды. Все обернулись Из-под земли фонтаном била вода.
Первым в себя пришёл неугомонный Филоксен. Он решительно подошёл к фонтану и зачерпнул из него воды. Умылся и попробовал на вкус. «Морская! И какая чистая! Как на пляже в Парусной бухте!».
Все мы были уже под хмельком. Поэтому с гоготом, словно гуси, потянулись к фонтану. Все мы умывались и брызгались водой друг на друга. А чуть продрогнув, возвратились к вину и жаркому. Время от времени кто-нибудь подходил к фонтану освежиться. Мне казалось, что идти до бьющей из-под земли воды всё ближе и ближе.
Через несколько дней мы вновь решили посетить это уютное местечко. Там мы нашли приличных размеров озеро с солёной водой. Таких озёр там было несколько. А между ними – очень много фонтанов. Которые разбрызгивали морскую воду во все стороны. И найти между ними сухое место было затруднительно. И нам пришлось повернуть в нашу любимую таверну. Там мы неплохо погуляли и договорились снова собраться через несколько дней.
Встретившись в намеченный срок, мы не узнали нашей таверны. Вся она была забита какими-то смурными промокшими людьми. С ними были визжащие дети, козы и узлы с тряпьём. Мы немного пришли в себя, когда увидели знакомую прислужницу. Она была небрежно одета и озабочена. Мы бросились наперебой расспрашивать её. Оказалось, что в таверну набились беженцы. Люди из тех мест Атлантиды, которые уже были полностью затоплены. «Как полностью! Там что, жить нельзя!» в изумлении воскликнул я. «А ты, что, рыба! Под водой будешь жить!?» — съязвила в ответ прислужница.
Мы выскочили из таверны, как из зачумлённой. И очень скоро уткнулись в какой-то водоём. Их теперь было так много! Мы встали, тупо уставившись на воду.
И тут опять не растерялся Филоксен. Он приметил в воде больших неповоротливых рыб, которые приплыли сюда слишком рано. И явно были не в своей тарелке.
«Поймаем их!» — крикнул Филоксен. Сорвав с себя плащ, он зачерпнул им сразу двух рыб. Все мы последовали его примеру. Полусонные рыбы вяло трепыхались и не могли нам сопротивляться.
Довольные и пришедшие в себя, мы расположились неподалеку. Решили разжечь костёр и поджарить рыб. Тон как всегда задавал Филоксен. Но не успел он усесться, прямо под его задом из-под земли ударил фонтан изрядной силы. Филоксена подбросило. Он перекувыркнулся и упал лицом в грязь. Этого всегдашний заводила совершенно не ожидал. Он растерянно смывал грязь в бьющем всё сильнее фонтане…
Я посоветовал всем подняться на каменистый холм, стоящий неподалеку. Похватав рыбу, все последовали моему совету. Потому что вокруг било всё больше фонтанов. Высоких и мощных.
На вершине холма, на надёжных скалах, мы перевели дух. Развели костёр и принялись сушиться и жарить рыбу. Которая оказалась вкусной, жирной и почти без костей. Многие из нас никогда не расставались с флягами доброго вина. Поэтому вскоре все развеселились. Завязался оживлённый разговор. Почти как в родной таверне до появления этих противных беженцев…
Потихоньку стали сгущаться сумерки. Рыба была съедена, вино выпито. Мы засобирались по домам.
И тут оказалось, что никуда идти мы больше не можем. Только плыть. Вокруг холма во всю плескалось море. Оно давно скрыло под собой самые высокие деревья на равнине. Только ветки и мусор трепыхались под ударами волн.
Мы застыли в оцепенении. «О, моя Фрина! Я тебя больше не увижу!» раздался вдруг полный отчаяния вопль. Молодой Аристогор упал и принялся биться головой о камни. Больше года назад о женился по большой любви. Два месяца назад у него родился сын. !О, мой мальчик!» — завопил он ещё более горестно. И бросился в морские волны. Мы всё это время прибывали в оцепенении. Машинально я отметил, что несчастный Аристогор достиг воды в два прыжка.
«Мы погибнем, погибнем!» — начал вдруг причитать всегда неунывающий Филоксен. На меня вдруг напал безумный смех. «Всё хорошо, о Филоксен! Перед смертью мы испугаемся и поныряем!» — кричал я. И чувствовал, что мой ум затуманивается безумием.
Кто-то кричал ещё что-то. Кто плакал. Артимидор принялся таскать камни и сваливать из в кучу на самой вершине холма. Я тыкал в него пальцем и смеялся.
«Корабль! Корабль!» — вдруг принялся кричать кто-то. По морю мимо нашего холма плыл большой океанский корабль.
Ксенофил принялся прыгать и кричать. И все мы присоединились к нему.
И корабль подплыл прямо к нам. Вода была уже так высоко, что его борта возвышались над нами. Нам скинули верёвочную лестницу. И мы поспешно поднялись по ней. «Мы плывём прямо к дальнему материку. В Атлантиде больше нет портов» — сказал нам капитан с печальной усмешкой.
Нам не о чем было думать и нечего чувствовать. Наша компания и другие спасшиеся спали и ели скудную похлёбку. А во время шторма хватались за что-нибудь и накрывали голову плащами.
Лучше всех чувствовал себя Менипп. Вдруг оказалось, что у него нет сварливой жены, пьяниц-сыновей и многочисленных долгов. Поэтому Менипп наслаждался морским путешествием и даже пополнел.
Не знаю, сколько прошло времени. И мы прибыли на дикие берега Нила.