Семен Резниченко (Игорь Васильев)

Семён Резниченко.
Почему мировые элиты поддерживают мигрантов?
Почему элитные круги развитых стран привечают мигрантов? Есть как рациональные, так и иррациональные составляющие. Но и те, и другие коренятся в распаде массового общества и гражданских наций, выделении малых групп и субкультур, которые рассматриваю всех остальных как чужаков. А так же новоевропейской идеологии «равенства, демократии, единства и законности» которые мешают реализации этих потребностей. Ограничение возможностей декларировать и закреплять на ценностном уровне различия и обладание властью и богатством.
В некоторых архаичных обществах обладатель перламутрового кольца в носу почитался живых божеством, владыкой жизни и смерти, на которого нельзя было даже смотреть. В наше время кое – где потомственный миллиардер и президент, по приказу которого иногда убивали десятки тысяч людей ежедневно формально считается «простым сельским парнем», который должен выглядеть глупее, чем он есть…
На рациональном уровне мигранты / «ориентальные» национальные меньшинства создают «внутренний оффшор» для своих элитных партнёров. С помощью них они могут обходить ограничения своих легальных властных и статусных полномочий, ограничения в видах обогащения. «Внутренний оффшор» может осуществлять функции аутсорсинга, т.е., брать на себя действия, требующие лишних материальных либо репутационных издержек. Мигранты могут быть и дешевой, покорной рабочей силой, и «правильно голосующим» электоратом. А могут брать на аутсорсинг и функцию карательного органа, как это произошло с террористами — исламистами. Они выполняют функцию запугивания и разобщения граждан с минимальными репутационными потерями и материальными расходами для власти. Конечно, такой партнёр рано или поздно захочет занять место хозяина, но об этом уже следующий пункт.
Современное общество иррационально стремиться к дезинтеграции и распаду. Это малопонятный биопсихологический механизм, сходный с массовыми самоубийствами леммингов и китов. Вероятно, действуют природные механизмы резкого уменьшения чрезмерно увеличившихся и/ или потребляющих популяций, имеющих чрезмерный генетический груз по причине массового выживания биологических ущербных особей. В таких обществах лидерство во многом зависит от подспудной склонности к уничтожению себя и своих, суицидальности вместе с внешней агрессией. Именно с этим связано возвышение ЛГБТ – сообщества (Запад), хапуг, склонных уничтожать ради сиюминутной выгоды и всё вокруг и самих себя (Китай). Поэтому наиболее глубинный пласт мигрантофилии – суицидальность, пусть и подспудная и абсолютно «небытовая».
Ещё одна из важнейших причин мигрантофилии, как ни странно, призрение и отчуждение по отношению к мигрантам. Которое имеет место на фоне выстраивания некоторыми социальными группами в развитых странах максимальных социальных границ по отношению ко всем остальным. Поэтому в различных социальных партнёрах из-за пределов «своего круга» предпочитают видеть максимально отделённых чужаков, говорящих на другом языке, с другим цветом кожи, по отношению к которым нет никаких обязательств, по отношению к которым не надо никого убеждать, что это якобы «другой биологический вид».
Возможно, в этом есть и элемент отсроченной внешней агрессии. С помощью мигрантов отдельные элитарии, возможно, рассчитывают избавиться от наиболее массовых и неквалифицированных слоёв собственных этносов, связывают ими их возможный протест. Чтобы в итоге уцелела только те представители населения данной территории, независимо от национальности, которое нужно для обслуживания элиты при огромном дефиците ресурсов, той же воды. А так же при высоком уровне технической оснащённости и энергонезависимости.
Эту составляющую мигрантофилии подогревают сравнительно низкий ценностный и семиотический статус предметов роскоши и символов власти. Которые могут принадлежать любому человеку, по крайней мере, формально. Да и на практике могут принадлежать, например, музыканту или спортсмену из бедной семьи с низким образовательным уровнем. Причём состав элитных слоёв развитых стран в течении последних двухсот лет постоянно трансформировался. Возможность иметь власть, доходы, статус переходила из одних рук в другие. Подобная нестабильность и релятивизм на социокультурном уровне порождает желание закрепить различия на уровне биологическом …