Семен Резниченко (Игорь Васильев)

Семён Резниченко

Пелевин как демиург и поставщик стройматериалов

Да, Ваал из «Тайных видов на гору Фудзи» всё-таки не бодхисаттва. Автору вообще концепция существования бодхисаттв, вероятно, не нравится. Другое дело — Гелиогабал в роли Шивы …

Роман «Непобедимое солнце» о многом построен на гностических и неоплатонических концепциях поздней античности. С элементами восточносредиземноморского язычества и индуизма. Разумеется, в особой авторской трактовке и на фоне чьих-то впечатлений и расхожих представлений о туристических поездках в некоторые страны с использованием элементов денбрауновщины.

Главная философская идея романа: абсолют настолько далёк от всего земного, что его бытие практически равно небытию. И, чтобы он творил что-либо, да и вообще явно был, нужен человек со своими нуждами и стремлениями. И человек создаёт с помощью абсолюта мир, полный ложных, хотя и значимых для него явлений.

Понятное дело, о романе такое описание мало что говорит. Тем более, что этот специфический текст явно оказался для разных людей совершенно разным. Вполне предсказуемо, что это семисотстраничный «кирпич» будет использоваться читателями для постройки собственных колоколен.

Мне, как одному из прототипов, было особенно интересен авторский рассказ об их использовании. Для Пелевина прототип — деперсонифицированный фрагмент авторского коллажа, который не имеет самостоятельного значения и является одной из чешуек в покрове «мировой души». Чешуйки, например, можно произвольное соединять в различных произвольных сочетаниях. В качестве мира выступает роман, в качестве творца — сам Пелевин. Он для мирромана — Шива-созидатель, владыка особой вселенной. Также прототип — один из значков, с помощью которых автор использует для ведения диалога с непознаваемым. А непознаваемое — для диалога с Пелевиным. При этом для иных вселенных Пелевин и его книги выступают таким же строительным материалом. Достаточно качественным и обильным …

Пелевина также весьма занимает проблема создания нового мира, новой эпохи. В этой связи он упоминает неофеодализм в гелбрейтовском понимании: как власть крупных корпораций, неподконтрольных государству и обществу. За установление которого борется современная «обслуга крупной буржуазии» — современные западные либералы и левые. Которые строят, например, в США общество во многих отношениях азиатского и даже мезоамериканского типа. И так оно во многом действительно и есть.

Есть в романе различные занимательные персонажи, вроде историка-некроэмпата Фрэнка, воплотившего в себе императора Каракаллу. Невольно вспоминается писатель -хоррорист Андрей Каминский, украшавший свой аккаунт в «Фейсбуке» бюстом Нерона…

Но гораздо важнее тонко и лирично описанное восприятие новой эпохи как возможности станцевать. Не для развлечения, а потому, что это единственный способ дышать. Но другого способа танцору не нужно.Жить танцуя, когда абсолютная свобода сливается с неизбежностью. Делать, что действительно хочется перед лицом неодолимых обстоятельств.

Только так можно создать свой новый мир. Процесс создания мира отчасти подобен пахтанью океана в «Кодзики». А танцор подобен мышке, сбивающей в бидоне с молоком островок из масла. Но чтобы зверюшке хватило сил, она должна любить купаться.

Это один из немногих способов, например, создать жизнеспособный коллектив выживания. И самому из него не сбежать.

И да, символом настоящего счастья для ромея VI в. был собор Святой Софии. Облаком небесной свободы на Земле. И не только для ромея VI в. …

Конечно, с тем, что конкретное выражение истины должно соответствовать эпохе, можно не согласиться. Но в наше время, когда умирают новоевропейские идеологии и мировоззренческие системы, этот тезис Пелевина особенно важен. Ни либеральная, ни левая идеология XX столетия в наше время уже не работают. Вернее, работают, но противоположным образом. Они уже не создают новые обширные социальные среды (какие бы они не были, но они были), но помогают дробить уже существующие.

В лучшем случае они могут позволить подключиться к растаскиванию быстро усыхающего социального пирога ещё небольшому количеству новых «бенефициаров». В худшем они могут поспособствовать появлению очередных тоталитарных сект. В прочем, этому могут способствовать все, кто угодно. Включая предпринимателей, которым без карго-культа в нынешних условиях свой товар не сбыть.

В таких условиях тотальный скепсис Пелевина, за который его ругают все, кому не лень, становится особенно важным. Хоть и мне тоже он не во всём импонирует. Человек, на мой взгляд, обладает определённым минимумом достоверного знания, необходимым ему как живому существу.

Но дело тут не в единстве взглядов с Пелевиным, а в возможности усомниться в истинности всех ныне существующих карго-культов.

В период пандемии книга может быть рекомендована вместо «духовного туризма» в какую-либо азиатскую страну. Дешевле и толку больше …