Семен Резниченко (Игорь Васильев)

Семён Резниченко.

Основные мировые цивилизации: краткая характеристика.

Как выглядят человеческие сообщества если их рассматривать наиболее обобщённо с культурно — географической точки зрения?

Для Запада характерен жесткий культурный контроль за общественной сферой и свобода в сфере индивидуальной. Европейскость – свод чётких правил, обращённых к отдельному человеку, человек один перед государством и законом… Появился феномен социально адаптивного человека вне иерархии коллективов. Государство, воображаемые сообщества брали на себя их функции. Работать он мог индивидуально, но для обеспечения безопасности государство строит для него особую искусственную вселенную, далеко превышающую его кругозор и компетенцию. Отсюда крепость государственного уклада, рост городов и техническое развитие.

Причём Дальний Восток ближе к Западной Европе. Здесь абстрактные принципы и общие схемы значат больше, чем изменчивость и личностное начало. Именно здесь в наибольшей степени оформился и укрепился характерный для Евразии бюрократизм на основе крупных воображаемых сообществ, включающих в себя огромное количество людей на больших территориях. Здесь человек контролируется и управляется как абстрактная «единица измерения», его отношение с государством и обществом строится вне зависимости от его взгляда на мир, верований, убеждений. Эта специфика возникла в следствии активных маятниковых миграций с запада на восток Евразии и наоборот, что приводило к активным межкультурным контактам, когда представителям самых разных этнических традиций приходилось уживаться в рамках одних и тех же воображаемых сообществ.

Частые контакты между представителями различных культур, необходимость рационализации общественных отношений способствовали развитию логицистского подхода к реальности, что привело к развитию науки и изобретательства.

Евразия имеет два хартленда – источника инноваций и миграций. Один, западный, тянется с севера на юг от Балтики до Синайского полуострова, и восточный в районе Саян, Алтая до Индостана на юге.

Хартленды дают импульсы к экспансиям и развитию, начиная с верхнего палеолита, но особенно после перехода к производящему хозяйству (особенно с IV тысячелетия до н. э) и вплоть до первого тысячелетия н. э.

Для хартлендов, особенно для западного, характерен сильный антропоцетризм тамошний жителей, изменчивость и креативность. Эта специфика тесно связана с этническим разнообразием населения, разнообразием хозяйственного уклада. А так же весьма компактной социальной организацией, состоящую из небольших родовых либо территориальных групп. Для хартлендов характерна масса мелких и нестабильных образований, отсутствие масштабных и прочных империй, социальная изменчивость, общинно-полисные структуры.

Именно это сделало их источником масштабных этноисторический процессов и изменений. Западный хартленд, возможно,  стал источником расселения индоевропейцев и семитов во все стороны света, распространения авраамических религий и античной культуры. Существует весьма достоверная гипотеза, что и высокая земледельческая мегалитическая культура попала в Европу из Передней Азии. Из восточного хартленда началось заселение человеком Америки, миграции кочевников, распространение буддизма.

На территории западного хартленда античные греки создали систему формальной логики и философии, а так же искусство красивой и яркой жизни, высокую «культуру процесса». При формировании новоевропейской «новой античности» роль греков, хоть и не в полном объёме, досталась славянам, и в особенности – русским. Славяне формировались на территории того же среднеевропейского хартленда, что и греки. Хоть и севернее, ближе к кельтам, другому близкому им по духу народу. Для среднеевропейского хартленда характерны партикуляризм и индивидуализм, стремлении к автономии отдельных общин и личностей. Славяне вообще и русские в частности получили православную веру вместе с наследием высокой античной культуры именно от греков. И римляне, и жители востока отмечали у древних греков сильное творческое начало, профессионализм в сочетании с сильным, порой чрезмерным индивидуализмом. То же самое говорят о русских в наше время как западные, так и восточные люди. Русские, и вместе ними и славянство в целом, является креативным, творческим началом мировой новоевропейской цивилизации. Индивидуальным началом в противовес общему и системному.

Время возникновения описанных выше особенностей — «долгий» Железный век (1 тыс. до н.э. — 15 (16) в. н.э) – период, когда после  распада культур Бронзового века и освоения металлургии железа резко повысились возможности малых групп людей, развился институт территориальных самоуправляющихся общин.

В южной части западного хартленда активно проявили себя самые разные народы, например,те, кто первыми перешли к земледелию. Позднее наиболее активную роль здесь играли различные семитоязычные этносы.

В целом северная часть западного хартленда по многим культурным параметрам ближе к западной Европе, а южная — к Востоку.

«Римским» началом новоевропейской глобальной цивилизации стал романо –германский мир. С его уклоном во всеобщность и системность, логичность и рациональность. Именно здесь в последние несколько веков возникли основные философские системы, были разработаны принципы рациональной организации общества. Наибольшее воплощение западная системность получила в США. Именно там нашли своё воплощение, были поставлены на поток и введены в систему многие изобретения русских и славян в целом. Никола Тесла сделал в США уникальные открытия, а Илон Маск создал «Тесла моторс»…

В Америке ещё до появления европейцев очень значимы были обобщённые принципы, разработанные по аналогии с движением  космических тел, смены сезонов. У индейцев древней Мезоамерики стало развиваться тоталитарное мышление, поскольку организовывать и держать под контролем людей приходилось не рационально — бюрократически, а идеологически. Особенно это касалось высших слоёв общества. Отсюда пошло восходящее корнями к шаманизму воспитание элиты как воплощений (пусть уже и непрямых) важных для земледельца явлений природы: дождя, солнца и пр. В таких условиях существенно подавлялось личное «я» элитария. Он сливался со своей функцией и не мыслил себя вне её. Отсюда, в ряде случаев, очень эффективное выполнение этой функции. В том числе и с выходом на внерациональный уровень.

Система воспитания людей-функций стало социокультурной причиной появления мезоамериканских городов –государств с развитой архитектурой, культурой, духовной жизнью. Материальной причиной стала высокоурожайная кукуруза (маис). Вместе они компенсировали техническую отсталость (неиспользолвание металлов в производстве и военном деле, отсутствие колеса и тягловых животных).

Для доколумбовой Северной Америки была характерна более эгалитарная организация общества, более ориентированная на горизонтальные социальные связи.

К моменту прибытия в Северную Америку первых европейцев этот регион переживал очередной период неофеодализма. Стратифицированные культуры юга США:  Миссисипи, анасази, хохокам исчезли, их сменили более эконономные, малолюдные, эгалитарные сообщества. Так же, как это произошло в Древней Греции после падания дворцовых микенских государств.

Если бы не появление европейцев на их месте могли возникнуть что-то вроде античных полисов. Основы для них – весьма развитые автономные общины, уже существовали, те же селения индейцев пуэбло. Без прихода европейцев эти общины могли постепенно развиваться, не меняя главной сути своего социального устройства. Для индейцев характерен консерватизм, приверженность индейцев жестким внеличностным социальным нормам, которые крайне слабо реформировались, и могли быть только отменёнными в случае крайней неэффективности. Также известна приверженность индейцев небольшим территориально- родовым сообществам с плотными социальными связями.  В таких условиях полисы могли бы стать гораздо более непрерывным и устойчивым явлением, чем в Европе! Более того, приобрести черты, сближавшие их с социалистическим обществом! Этому мог способствовать сравнительный недостаток ресурсов, постоянная необходимость совместного труда, небольшие размеры коллективов с высоким социальным контролем.

А гораздо дальше на север могли возникнуть полисы, гораздо более близкие античным и славянским, основанные на индивидуализме, личной инициативе, жесткой соревновательности культуры, предприимчивости и морской торговле. Речь идёт, прежде всего, об индейцах приморского северо-запада Америки, таких как тлинкиты, хайда. Эта ментальная специфика сочеталась с обилием многих видов ресурсов в регионе.

Лев Гумилёв глубоко ошибался в том, что затяжной конфликт между русскими промышленниками и тлинкитами, был вызван отсутствием комплементарности между этносами. Наоборот, русские в лице тлинкитов столкнулись с наиболее близкими с ними ментально и культурно американскими индейцами! И те и другие оказались воинственными, предприимчивыми и мастеровитыми индивидуалистами, которые неизбежно вступили в соперничество за  важные для тех и других ресурсы и статус лидеров.

Ирокезская лига со временем могла развиться в нечто среднее между этими двумя типами, стать эдаким «североамериканским Римом».

В любом случае, всесторонне развитые, но достаточно компактные и демократичные полисы были бы очень перспективны в Северной Америке без европейцев.

Основа американской политической системы – основной государственный принцип, империум, не полежит воплощению. Он остаётся духовным и абстрактным.  Подобное отношение во многом вытекает из радикального протестантского понимания божественного, максимально абстрагированного от земного.

Естественно, весь народ «демократически» не управляет США. Но у империума не только не один жрец – президент, но и не одна группа жрецов. Их принципиально несколько. И они если и полностью не равны друг другу, то всё же имеют ту или иную степень независимости друг от друга, и так или иначе должны друг с другом считаться. Единой правящей группировки, от которой зависит всё и вся, быть не должно. Такова «американская демократия» на уровне правящей элиты.

На уровне обычных людей это выражалось в возможности создания новых и особых сегментов американского общества для себя и под себя. Религиозных общин, фирм, фермерских хозяйств, поселений. Эти сегменты отличались весьма высокой, признанной фактически и юридически, автономией от остального общества. При этом существовала узаконенная возможность и процедура создания новых таких сегментов новыми «отцами – основателями». Где они получали возможность пусть не изменять устои американского общества, но жить в значительной степени по своим собственным правилам. Которые были нередко совсем не демократичными. Однако достаточно сильные люди могли относительно свободно выделится из них и создать новые собственные сегменты. Такова была американская демократия для большинства американцев. При этом контроль за созданием каких-либо общенациональных структур оказался под плотным контролем элиты.

Организация верховной власти у американцев оказалась прямо противоположной таковой у русских. У нас власть обязательно воплощалась и персонифицировалась, внутренняя структура элиты была гораздо более вертикальной, иерархичной.

Организация основной массы народа, тем не менее, у досоветский русских и американцев была весьма сходной. Существовал значительный простор для индивидуально-групповой сегментации, создания новых относительно независимых социальных субъектов.

Однако в общем строе ментальности существовали и существуют значительные различия. Американское общество очень укреплял и структурировал принцип верховенства надо всем внеличностного регулятора: религиозных принципов, конституции, законов, правил и инструкций. Русская культура гораздо более антропоцентрична, и значение личных качеств и человеческой воли и поведения гораздо выше. При весьма высокой степени индивидуалистичности обеих ментальностей.

Тем более, что в США европейское начало в культуре – далеко не единственное.  Относительно гибкая германская кастовость здесь сочетается  восточноазиатское растворение человека во всеобщем и абстрактном. Внешне это напоминает растворение китайца в текучем и изменчивом дао, слияние человека с функцией у доколумбовых индейцев. Но это скорее аналогия, чем гомология. Под влиянием внеличностных систем управления, регулирования общественной жизни активизировались механизмы растворения человека в космических ритмах и социальных структурах, которые были изначально заложены в западноевропейских культурах ещё во времена строителей мегалитов.

Как и в США, в Латинской Америке этническая идентичность в значительной степени сливалась с гражданско-государственной через индивидуальное слияние с господствующей этноязыковой средой.

Латинская Америка крайне внутренне неоднородна и различна. Как континент в целом, так и отдельные страны, их регионы, отдельные города внутри себя. В отношении труда, различных культурных и политических ценностей, религии латиноамериканцы абсолютно различны. Совершенно неодинаковой была степень воздействия на латиноамериканцев внеличностных принципов и регуляторов.

Антропоцентричный индивидуализм и изменчивость так же не сближает латиноамериканцев с американцами. Но сближает со славянами. Жизнь очень многих славян и белых латиноамериканцев основывалась на триаде «индивидуализм, анархизм, авторитаризм». Принципы социальной организации, как и у славян, были различными.

Откуда эти сходства? Возможно, из-за кельтов, во многом создавших подоснову испанской и португальской культуры, представители которых колонизировали Южную и Центральную Америку. Кельты, как и славяне, типичные представители культур западного хартленда, проходящего в т.ч..через центральную Европу.

Культура народов Африки южнее Сахары имеет свою специфику. И в доколумбовой Америке, и в традиционной  Африке делался упор на организацию власти с  заменой многочисленной бюрократии религиозно-идеологическими методами управления. Но в доколумбовой Америке роль сердцевины идеологии выполняли  природные явления, в Африке – духи предков.

В Африке же – человек, воплотивший себе первопредка. Будь то маг, монарх или президент. Иногда это целя группа людей, например, представители некоего тайного общества.  И он, и его наследники имеют значение, пока сильны. На место ослабевших приходят новые воплощения силы и удачи…

В отношении внебюрократического, работающего изнутри человека  иерархизма традиционные американская и африканская цивилизации близки друг другу. Но африканская культура одновременно близка антропоцентризму западного хартленда Евразии, который, собственно, и упирается в африканский континент на юге. Американская культура до прихода европейцев  гораздо ближе культурам Дальнего Востока с их стремлением растворения личности во всеобщих процессах.

Таким образом, основными оппозициями в ч структуре мировых цивилизаций были и отчасти являются сейчас противоположность бюрократизма, характерного для Евразии, с управлением на основе мировоззрения и харизмы, характерного для традиционных культур Африки и доколумбовой Америки. А также противоположность антропоцентризма, изменчивости, креативности хартлендов с системностью и внеличностной сутью Запада и Дальнего Востока.