Семен Резниченко (Игорь Васильев)

    Семён Резниченко.

«Культура выживания» и «культура достижения».

(Дополненный вариант).

«Нормальной» целью традиционного общества является физическое и культурное воспроизводство, сохранение идентичности. В традиционном обществе всё подчинено этому. К таким «культурам выживания» относится подавляющее большинство этносов, когда-либо живших на Земле. Например, кавказцы.

Но существует и «культура достижения». К которой относятся современные европейцы и русские. И в определённой степени относились античные греки и римляне.

«Культура достижения» базируется на великих идеях Осевого времени. О полном прекращении страданий в мире, всеобщем единстве и равенстве, исчезновении «своего» и «чужого», установлении бесконечной и вечной гармонии, ничем не омрачённого совершенства. Достигнутый результат здесь становится по настоящему значимым, вечным, неизменным, самодавлеющим.

Европейцы заимствовали эти идеи в христианстве. Которое, однако, постулировало достижения всего этого только после прекращения «обычной» физической жизни. Как отдельного человека, так и человечества. В этом христианство было солидарно с другими учениями Осевого времени.

Однако европейцы оказались единственными, кто стремился воплотить эти принципы в мирской, социально-политической жизни. И последовательно делал это из столетия в столетие. Суть такого мировоззрения была наиболее откровенно и концептуально сформулирована коммунистами. Коммунизм есть идейная квинтэссенция новоевропейского мировоззрения. В других западных идеологиях эти принципы сформулированы не столь откровенно. Однако достаточно последовательно реализовывались на практике.

Особым очагом практической борьбы за бесконечное счастье, совершенство и гармонию в реальном земном мире стал Китай (оригинальные философские системы Осевого времени, квазикоммунистические движения и пр.).

Что и предопределило последовательную европеизацию таких стран китайского культурного региона, как Япония и Южная Корея. Устойчивость коммунистических режимов в Китае, Северной Корее, во Вьетнаме.

Поэтому новоевропейское (российское) общество ориентировано на достижение целей. Экономического процветания, творческой самореализации, военной победы, получения удовольствия. Цели имеют совершенно самостоятельное значение. И не подчинены принципам физического воспроизводства и сохранения культуры и идентичности. Например, западные (русские) воины ещё в середине XX  века решительно жертвовали собой ради победы страны. Очень многие художники, после смерти признанные великими, напряженно занимались творчеством, не имея с этого никакого дохода. Подобные установки ещё в древности существовали у различных индоевропейских народов. И транслировались во вне. Однако были существенно ограничены традиционной культурой. Но именно в период Нового Времени в среде европейских народов ставка на результативность стала основой культуры.

Что позволило решительно двинуть вперёд все сферы европейского общества.

Современный постмодерн и модерн в Европе оказались гораздо более выраженными и рельефными, чем были в эпоху Античности. (Тогда во многом сохранялся традиционный уклад сельской жизни, по крайней мере по сравнению с европейской современностью; к тому же переход к неотрадиционализму происходил под влиянием христианства – внутриимперской религии). И не была столь широко растиражированная идеологема «рая на земле». В период Античности постмодерн был более проходным, несамостоятельным явлением. В нем практически сразу стали прорастать побеги неотрадиционализма. В античное время на развалинах одних коллективов выживания сразу начиналось строительство других. Именно неотрадиционную модель общества несли в мир крепнущие меньшинства, такие как христианство.

Разум по-настоящему поверил в себя, в свою способность открыть и найти всё что угодно. Эта убеждённость освободила его от оков и в сотни раз увеличила силу и эффективность. Огромные духовные и материальные ресурсы, до этого уходившие в другие сферы, поступили в распоряжение науки.

Результат не заставил себя ждать. Открытия посыпались как из рога изобилия. Они оказались настолько важными и многочисленными, что качественно в небывалом за всю историю объёме изменили жизнь миллиардов людей.

Средневековье было временем традиционного, устойчивого образа жизни. Мир средневекового человека был чётко очерчен, пространство делилось на своё и чужое. Каждая сфера жизни имела для человека строго определённое значение в соответствии с его социальным статусом, этничностью и пр. И отдельный человек, и сферы его деятельности были чётко оформлены и ограничены. Над всем главенствовали интересы целого, его гармония, будь то отдельная сельская община, или христианский мир, или вселенная. Смыслом обществ было физическое и культурное воспроизводство, воспроизводство идентичности

Но появляется культура Нового времени. Важнейшая причина её возникновения – антично-полисные корни, характерные для всех европейцев, не только для прямых наследников античности, но и для германцев и славян. Для такого общественного устройства и сопряженного с ним менталитета характерны самоуправление, свобода личности, соревновательность. Современная европейская государственность (так же как и средневековая) фактически является гибридом полисного устройства с военно-бюрократическим (с основой на полисном). Синтез полиса и деспотии был уже характерен для Древнего Рима. В новой Европе он стал ещё более глубоким.

Как показала та же Античность, развитое полисное начало приводит к чрезвычайно резкому росту уровня развития экономики и культуры, свободы нравов и самовыражения, росту политической активности. Всё это приводили к росту потребностей. А рост потребностей – к росту экономики.

Рост экономики требовал повышения эффективности производства. В отличие от Античности, в новой Европе не было дешевой трудовой силы рабов, поэтому стали появляться и приживаться технические новинки. Стали развиваться прикладные и естественные науки, всё быстрей и мощней.

Развитию науки в огромной степени способствовало христианство. Оно постепенно десакрализировало материальную Вселенную, разрушило представление об иерархии населяющих её богов и духов. Это способствовало появлению естественно-научного интереса к миру, появлению научного эксперимента. К тому же в зрелом средневековом христианстве получило развитие система логического обоснования религиозной истины – истины единственно верной. Это вызвало огромный всплеск внимания к точности и достоверности доказательства, что впоследствии перешло в науку.

Наука, культура и экономика поддерживали рост друг друга в небывалом в истории человечества масштабе, что позволило кардинально изменить жизнь людей. И появилась надежда, что блаженства и гармонии можно будет достичь средствами улучшения земной жизни.

С началом Возрождения и Нового времени все проявления человеческой жизнедеятельности стали обретать самостоятельное значение. Все они стали бурно развиваться независимо от влияния этого развития на интересы социального и культурного целого. Эти достижения обрели самостоятельную ценность. Независимую от интересов целого и его воспроизводства.

Всё это решительно доминировать над носителями традиционной культуры. Не обладающими новыми, совершенными достижениями науки и техники, социальной организации. И порой не имеющими столь мощного боевого духа.

Одновременно резко индивидуализировался и стал терять связь с целым и отдельный человек. Он, как и сферы человеческой жизни, приобрёл самостоятельное значение. Человек принялся бурно удовлетворять собственные потребности, реализовывать личные качества. И всё это – без оглядки на интересы целого. Оно стало распадаться. Стабильные границы своего и чужого стёрлись или стали проводиться произвольно и быстро меняться. Социокультурное и национальное целое стало постепенно распадаться, ведь разделение на «своё» и «чужое» ведёт к созданию границ, очерчиванию целого, а это целое подавляет и организовывает отдельного индивида. Уничтожение границ деления на «своё» и «чужое» освобождает человека от контроля целого. Человек и реализация его целей и потребностей так же обрели самостоятельное значение.

Сначала настал черёд местных общин, сословий. Они приносились в жертву пока ещё общему: государствам и нациям. В эпоху постмодерна настал и их черёд. Наступила эпоха полной атомизации.

«Культура достижения» подорвало жизнеспособность европейских этносов. В жертву социально-экономической эффективности были принесены институты, обеспечивающие физическое и культурное воспроизводство (община, семья). В жертву достижению целей (военной победы, карьерного роста и пр.) были принесены лучшие представители общества. Кто-то из них погиб, кто-то не оставил потомства. К тому же в комфортном и богатом обществе альтруизм и высокая компетентность, способности перестали быть востребованными. Всё можно было получить и без них. К тому же современная западная (российская) элита ради сохранения власти и увеличения прибыли преспокойно уничтожает собственный народ ( культурная парадигма, развившаяся до абсурдного уровня). Поэтому в наше время западное общество потеряло способность попросту воспроизводить себя.

Фактически развитое традиционное земледельческое общество с городами, письменностью и мировыми религиями стало вершиной развития человечества. Оно могло гибко приспосабливаться к различным резким изменениям, воспроизводить в самых непростых ситуациях свою идентичность, обеспечивать физическое воспроизводство. «Надстройка» такого общества в виде высокой культуры и политических институтов опиралась на разветвлённую систему коллективов выживания.

Такое общество действует как единая система, направленная на выживание. Прежде всего – на него. И на выживание не только физическое, но и духовно-идеологическое. Этому способствовала ведущая в таком обществе роль земледельческого труда, военного дела и религии: земледельцы добывали пропитание для всего общества, священники обосновывали божественность, незыблемость и святость традиционной организации общества, воины защищали социум.

Все сферы такого социума были соразмерны и подчинены единому замыслу. Не допускались ни чрезмерное «утяжеление» отдельных частей, ни чрезмерное ослабление. Такое общество могло что-то недополучить в плане благосостояния, политических свершений и достижений культуры, но оно сохраняло гибкость и «многофункциональность».

С началом Нового времени европейцы пошли по другому пути – пути самостоятельного развития различных сфер общества. Результаты их развития приобрели самостоятельно значение. Так произошёл переход от культуры выживания» к «культуре достижения».

Составляющие общества перестали развиваться, исходя из необходимости укрепления стабильности системы жизнеобеспечения, религии и сельского хозяйства. Сферы социума теперь развивались по собственной логике и стали считаться самоценными. Теперь они могли вступать в конфликт друг с другом, общей системой общества и жизнеобеспечения. Объявление всей Вселенной «своим» миром привело к разрушению границ и внутренней структуры мира собственного.

В какой-то мере также поступили древние греки. Они перестали мыслить об обществе как о развитии сельского хозяйства и укреплении традиционных институтов и стали приобретать богатство непосредственно, само по себе на основе развития ремесла, торговли и военного наёмничества.

Самостоятельное развитие сфер общества, профессий, наук и искусств потянуло за собой резкую индивидуализацию человеческой личности. Наряду с обвальным ростом могущества и богатства это способствовало развалу коллективов выживания.

Самостоятельное развитие разных сфер человеческой жизнедеятельности приводило ко всё более быстрому, массовому и непосредственному удовлетворению различных человеческих потребностей и способов их удовлетворения и в пище, и в престижных предметах, и в самореализации. Причём это удовлетворение происходило не в системе физического и духовного самовоспроизводства общества, а всё больше и больше – вопреки ей.

В эпоху модерна на место священников пришли интеллектуалы и деятели искусства, которые вместо незыблемости и вечности стали отстаивать и создавать новшества и изменения, на смену воинам – буржуа, на место крестьян – рабочие. Люди, вместо того, чтобы защищать и кормить общество, теперь производили богатство. Они изрядно расшатали систему выживания общества, заменив самое важное второстепенным, хотя и значимым. Но общество модерна ещё способно было воспроизводить материальные и духовные ресурсы и защищать себя.

При постмодерне на место интеллектуалов пришли шоумены и спортсмены, на место промышленной буржуазии – финансовый капитал и компании, работающие в сфере Интернета, на место рабочих – бармены, проститутки и аниматоры. При постмодерне только распределяют, но больше ничего не производят. Система жизнеобеспечения окончательно разрушается. Европейское общество больше не способно воспроизвести и защищать себя. Вообще продуцировать что-либо.

«Культура достижения» развилась до самоубийственного абсурда. На место масштабных целей, достижение которых требовало планомерного труда и лишений, пришло массовое «обожествление» сиюминутного удовольствия, власти или богатства. Жизнь строится по принципу «пира во время чумы». О будущем большинство западных людей по настоящему не заботиться. Полностью потеряно ощущение исторической перспективы.

Конечно, влияние глобального европеизированного мира на неевропейские культуры нельзя сбрасывать со счетов. Ведь глобализм в последние десятилетия несёт не столько новые идеалы и жизненные ориентиры, но более удобные и эффективные бытовые практики. Которые помогают реализовывать потребности, общие для всех людей. С которыми редко борются даже последовательные ретрограды.

И эти практики исподволь разрушают традиционный уклад. Поэтому, например, постепенно снижается рождаемость во многих исламских странах. Пусть и не до западного уровня. Но всё же.

Европейские лидеры и идеологи, отказавшись от самих себя ради эффективных бытовых практик, могли даже рассчитывать на постепенную победу надо всеми и вся. Однако такая политика слишком быстро уничтожает европейские народы – основу глобализма. А вместе с ними – и эффективную экономику. Социальная система общества глобального потребления слишком быстро пожирает саму себя. Насущным становится появление нового.

Такая ситуация должна была рано или поздно сложиться среди хотя бы части разумных существ. Разум приводит к тому, что некий предмет обретает собственную ценность. Независимую от его утилитарного назначения. Или значимости в жизненном мире в целом. Это и привело к появлению искусства как такового. Даже каменные топоры в неолите делались как настоящее произведение искусства.

С появлением производящего хозяйства и государственности люди достигли действительно масштабных достижений, поднялись над природой. И им теперь постоянно приходится бороться со злом, порождённым не природой, а собственным разумом и собственными успехами. Дальнейшее развитие человечество происходило по инерции, вынужденно.  И совершенно не обусловлено стремлением человека к выживанию. Развитие бобернулось военной угрозой, жестоким социальным неравенством, деградаций единства общности «своих». Чем больше были успехи, тем больше – опасности и уродство жизни. И тем более изобретательными приходилось быть для их хотя бы частичного преодоления. Человеческая жизнь не становилась лучше. И  к улучшению не способна. Любой успех – лишь короткая передышка в самоубийственной гонке разума. Который порождает только новые опасности.

Но в целом различные цивилизации всё же ограничивали значимость единичного: вещи, человека, социального института и пр.. В новой Европе и России это ограничение впервые было радикально отброшено. Разум добился максимального воплощения одного из своих основных качеств. И стал представлять реальную опасность для выживания общества. Неминуемо жесткое ограничение разума и значимости всего единичного. Если общество хочет выжить. Европейская цивилизация как притча продемонстрировала все те возможности и опасности, которые открыты для разумных существ.

Ещё на заре эпохи просвещения такую судьбу цивилизации предсказал известнейший разработчик философии истории Джамбаттиста Вико: «Наиболее значительная идея заключалась в том, что именно различная душевная организация людей, сначала почти животная, а затем постепенно гуманизировавшаяся, порождала соответствовавшие ей нравы, социальные и государственные институты на каждой ступени  – от безгосударственной разъединенности гигантов до народной республики и абсолютной монархии. Сила творческой фантазии идет на убыль, её место занимают рефлексия и абстракция. Прокладывают себе дорогу справедливость и естественное равенство, разумная природа людей, «которая только и является человеческой природой». Но человеческая слабость не позволяет полностью достичь совершенства или удержать его. Народ, приближающийся к совершенству, оказывается жертвой внутреннего нравственного распада, возвращается в прежнее варварство и начинает тот же жизненный путь»[1].

Итальянский философ опирался на разработки античных мыслителей, которые уже имели опыт наблюдения за взлётом и последующим крахом культур. И на этой основе пришли к выводу о циклическом развитии цивилизаций.

Относительно короткие циклы становятся частью более длительных: например, становление и крушение античности укладывается в «осевое время», так же как и развитие европейской цивилизации – от Средневековья к Новому времени и постмодерну. Оба этих цикла укладываются в общий цикл повышенной культурно-исторической активности «осевого времени». Возможно, «осевое время» – часть более крупного глобального цикла.

Каждый цикл только в самой общей схеме повторяет предыдущий. В конкретно-историческом измерении история никогда не повторяется. Исчезают и появляются новые народы, необратимо изменяется техника, религиозные и этические представления.

В рамках Европейского осевого времени сохраняется общая схема. Бедное, жестко организованное, коллективистское и консервативное общество постепенно развивается в богатое, высокоразвитое, ориентированное на инновации и индивидуализм. Последнее уничтожает само себя, уничтожая национальные коллективы выживания и доводя до опасной степени развития свои особенности. Потом всё возвращается к изначальному, консервативно-коллективистскому состоянию, но на основе новых этносов, религий и ценностных систем.

Такова система развития цивилизаций европейского типа: затяжной и чрезмерно активный подъём, за которым следует резкое и жестокое крушение, потом начинается развитие во многом новой цивилизации, которая усваивает только самые эффективные и необходимые достижения предыдущей.

Есть восточный вариант исторической эволюции, когда период бурного развития более короток и менее интенсивен. Отбор перспективных достижений и «ужатие» цивилизации происходит в рамках одной и той же культурной парадигмы без разрыва преемственности. Таким образом развивались китайская и исламская цивилизации. Такое «ужатие» этих цивилизаций произошло после и под влиянием монголо-татарского нашествия. Надстройка «цивилизованного» уклада не опиралась, в отличие от Европы, на «сверхсильную» надстроечно-государственную машину и оказалась относительно легко деформируемой на «верхнем» уровне и подлежащей переформатированию, ограничению креативного потенциала. При этом активизировались и актуализировались общинные и родственные связи, коллективы выживания. Их система во многом заменяла государство.

Нашествия кочевников не породили ничего нового, однако они резко ослабили «верхний» уровень культуры – культуры индивидуалистов и одновременно актуализировали традиционные, консервативные тенденции: например, в Средней Азии переход кочевых общин к земледелию способствовал укреплению общинного начала.

В этих цивилизациях не было полноценного постмодерна. Этап быстрого роста и развития достаточно быстро переходил в неотрадиционный уклад. Всё неспособное к биологическому и социальному воспроизводству сразу уничтожалось, а не искусственно поддерживалось, как это было в рамках европейской цивилизации.

Мощной  преградой на пути идеологии «земного рая», земной «результативности» был и является ислам. Достижение гармонии, счастья, блаженства в нём решительно выносится в иной мир. Регулирование же земной жизни направлено не на трансформацию в соответствии с идеалом счастья и гармонии. Но на сохранение традиционных установок. Пусть и не дающих счастья и самореализации. Но способствующих сохранению и передаче традиции. Которая, в свою очередь, может помочь человеку достичь блаженства в ином мире.

Современный агрессивный политический ислам совмещает установки традиционного ислама на загробное блаженство с новоевропейскими идеалами установления идеальной социальной и политической гармонии в этом мире. Так называемая справедливая жизнь «по шариату». Политический ислам активнейшим образом использует идейные наработки и ментальные образы фашизма и коммунизма. Он – наиболее мощный наследник тоталитарных идеологий XX века. Через него в культуру выживания проникают элементы культуры достижения. Активизирующие социальные процессы. Одновременно политический ислам типичный постмодернистский политический проект. При этом активно ведущий человечество к неофеодализму.

На Северном Кавказе не было и собственного (отличного от российского) модерна. На определённом уровне развития, представляющий традиционный уклад архаичных «общин без первобытности», на Северном Кавказе очень быстро включались архаизирующие механизмы. При этом на Северном Кавказе коллективы выживания веками выполняли функции государства. Так же очень часто под влиянием нашествий кочевников.

Немалую роль играл и играет на Северном Кавказе и ислам. Во многом – как опора для сопротивления европейскому (российскому) модерну и постмодерну. При этом агрессивный политический ислам во многом продолжает дело европеизма в разрушении замкнутых кавказских идентичностей. В глобализации кавказцев. Одновременно он помогает нести базовые кавказские ценности и ментальные установки «в мир».

Европа же (за исключением России) не знала столь разрушительных завоеваний, испытывала «блистательную изоляцию». Местные кандидаты в «потрясатели Вселенной» получили также жестокий отпор, и в первую очередь – от России… Но и Россия не знала полноценной длительной иноземной оккупации.

Но в обоих случаях первоначально цивилизация развивается и усложняется, потом начинается упадок и стагнация. Достижения цивилизации разделяются на актуальные и неактуальные. Последние исчезают, а актуальные получают дальнейшее развитие. Бурный рост после этого прекращается. Цивилизация только воспроизводит наработанные шаблоны.

На Востоке модернообразные всплески культуры быстро привели к появлению неотрадиционализма, очень близкого к традиционализму обычному. Коллективы выживания сохраняются.

В Европе же возникли полноценные модерн и постмодерн. Сначала в период Античности, потом в эпоху «современности». Современные модерн и постмодерн оказались несоизмеримо сильнее античных. Европейская культура развивается по схеме «традиционализм – модерн – постмодерн – неотрадиционализм». Модерн и постмодерн способствуют резкому развитию и обогащению общества. Они наиболее последовательно стремятся к созданию единой Вселенной без своего и чужого и разрушают границы своего мира, структуру, коллективы выживания.

Сейчас мы находимся на стадии перехода от постмодерна к неотрадиционализму. Богатое, индивидуалистическое общество превращается в бедное коллективистическое. «Культура достижения» в мировом масштабе вновь заменяется на «культуру выживания».

Многие традиционные общества при этом сохранили способность  к культурному и физическому воспроизводству. Хотя и значительно трансформировались. Выжило больше их лучших представителей. И они оставили потомство. Одновременно представители этих общество усвоили наиболее полезные достижения европейцев.

Неевропейские культуры сохранили прежде всего систему своей самоорганизации. При этом их традиционная система хозяйствования и жизнеобеспечения чаще всего разрушена. Как не могущая быстро удовлетворять потребности в богатстве и самореализации, отчасти приблизившиеся к европейским. Или же система жизнеобеспечения не справляется с демографической нагрузкой.

Поэтому неевропейские народы не могут самостоятельно себя обеспечивать. И должны так или иначе прикрепляться к западной глобальной экономике. В связи с ослаблением западной социально-экономической системы и западных народов, с одной стороны, незападные народы пытаются добиваться более высокого статуса в ней. С другой стороны, возможности системы снижаются. И чтобы сохранять прежний уровень преференций, представители незападных народов стараются подчинить это систему себе.

Одновременно сильнейшие политические силы Запада заинтересованы в дешевой рабочей силе, лояльном электорате. В случае России – ещё и в посредниках – «откупщиках», позволяющих извлекать из населения прибыль в кратчайший срок.

Всё это создаёт дополнительную мощную поддержку притязаниям неевропейских народов. Которые стремятся к наиболее полному овладению западными территориями и западными богатствами.

Культура выживания ориентирована на максимально длительное воспроизводство и неизменность целого. Культура достижения акцентируется на частном, значимости кратковременного и единичного.

Отдельные элементы общества культуры выживания нередко несовершенны и недостаточно развиты. В обществе невысокий уровень комфорта и богатства. Однако общество культуры выживания компактно и эффективно. Его отдельные части успешно взаимодействуют друг с другом. И оно воспроизводит себя физически и культурно.

Общество культуры достижения имеет очень развитые отдельные элементы, высокий уровень комфорта и богатства. Временное и единичное такая культура стремиться превратить во всеобщее и вечное. Например, расширить мир европейца до размеров космоса. И сделать европейскую культуру общечеловеческой. Однако это достигается ценой разрушения и общества как целого, так и его необходимых составляющих – коллективов выживания. Поэтому и высочайшая культура и всевозможные богатства и достижения лишаются смысла. Они не способны         обеспечить обществу элементарного воспроизводства. Крайне эффективное в частностях исторической жизни, общество культуры достижения бесполезно в основном. Все его успехи дают бурный сиюминутный эффект и оборачиваются провалом.

Поэтому доминирование в мире стало переходить к этим традиционным обществам. А представителям западных обществ приходится думать о восстановлении своей системы физического и культурного воспроизводства. Что сделать им будет очень и очень трудно…

Культуры достижения в итоге дают массу наработок в сфере управления, техники и пр. для культур выживания. При этом сравнительно долго существовавшие культуры достижения склонны к самоликвидации. С одной стороны, многочисленные цели превращаются в самоцели, что разрушает единство культуры. Также самоцель поглощает энергию, нужную для физического и культурного воспроизводства. Одновременно культуры достижения достаточно эффективно и быстро решают задачи и устраняют породившие их вызовы. И необходимость в существовании культур достижения отпадет…

[1] Джамбаттиста Вико // www. wikipedia.org